Багровая ночь
Шрифт:
— Я уже хочу засадить ей.
— Давай уже в нашем лесу займёмся ею.
— Согласен, так будет спокойнее.
Они пробежали десятки километров через луга и поля, периодически забирая друг у друга ценную ношу.
— Кальвин, почему ты так запал на неё, что мы просидели столько времени в логове вампиров?
— Не знаю, я, как увидел впервые её глаза в лисьем логове, запомнил навсегда. А то, что она убежала от нас, не прощу. Поимею во все стороны.
— Я тоже хочу.
— Я первый, сказал же, после разберёмся.
— Что–то я уже сомневаюсь, что ты поделишься, когда твой член побывает в ней.
— Отстань, — огрызнулся Кальвин и побежал быстрее.
Впереди показался тёмный лес, поражающий густым малахитовым цветом.
Они вбежали в него, пронеслись мимо сотен сосен и выскочили в природное каменное кольцо. Скалы стояли полукругом, посередине виднелась пещера.
— Я домой.
— А я? Бросаешь меня из–за шлюхи?
— Вали к себе. Завтра приходи. Созову клан и будем отмечать наше возвращение.
Друг тоскливо опустил хвост и умчался восвояси в густоту елей.
Кальвин занёс Владиславу внутрь и, пробежав немного, сбросил на каменный уступ, покрытый шкурами.
— Скоро придёшь в себя, бессмертная же, — процедил и бросился вглубь к озеру. Обратился в человека, скинул брюки и обувь, нырнул в ледяную прозрачную воду.
Владислава очнулась и, вскочив, огляделась: пещера, вокруг много шкур, подсвечники с оплывшими свечами, стол и стул из грубого сруба.
— Где я?
— Ты в моей холостяцкой берлоге, прекрасная вампирша.
Она оглянулась. В пещерном проеме стоял волк в человеческой ипостаси, голый и ухмыляющийся.
— Ты?
— А ты думала кто? — улыбнулся, показывая великолепные ровные зубы.
Владислава попятилась назад.
— Не подходи.
— Дурочка, отсюда тебе некуда не деться. Ты полностью в моей власти.
— Если тронешь меня, сгорю под солнцем, как только выйду наружу.
— Ха — ха, до этого же не сгорала, значит, ты как–то защищена.
— Да, на мне защитный кулон, но я его сниму и сгорю.
Волк в доли минут преодолел расстояние между ними и сгрёб девушку, довольно вдыхая аромат её волос. Его губы приблизились. Она зажала рот, пытаясь отвернуться. Он, скалясь и ухмыляясь, бесцеремонно начал лапать грудь.
— Ты сейчас же станешь моей.
— Пусти! Колин разорвёт тебя.
— Его тут нет, и пока он нас найдёт, я уже десять раз тебя поимею как хочу. И потом волки не уступают по силе вампирам, так что ещё неизвестно, кто кого порвёт.
— Сволочь! Помогите!
— Остановись! — послышалось за спиной откуда–то с входа в пещеру.
— Шаман? Какого хрена ты врываешься к вожаку в логово?
— Кальвин, ко мне зашёл Воган и рассказал о ней. Оставь её и отнеси обратно, откуда взял.
— Ты с ума сошёл? Я хочу её с первой минуты как увидел.
— Волки не спариваются с вампирами. Это против древних законов. Ты навлечёшь гнев богов на всю стаю.
— Убирайся! — Кальвин обратился и прорычал.
— Нет! Я заберу девушку и отправлю домой. Ты подвергнешь всех опасности, и стая взбунтуется. Опомнись, хочешь потерять место вожака?
— Конечно, это падла Воган хочет на моё место, поэтому и слил меня тебе.
Шаман двинулся к Владиславе и протянул морщинистую руку.
— Нет, — волк бросился к ней и мгновенно разорвал платье. Она осталась в одном зашнурованном корсете, кружевных панталонах, тонких чулках и изящных туфлях с бантиками. Глаза девушки расширились. Кальвин, недолго думая, порвал и корсет. Её высокая грудь предстала перед ними, как спелые дыни.
— Она само совершенство.
— Вампирша не может стать твоей самкой, тем более, если она уже не девственна.
— Плевать на всё. Уходи, иначе я разорву тебя, — зарычал сильнее, открыл пасть и набросился на шамана, сбивая того с ног.
— Кальвин! Что ты творишь? Опомнись, боги накажут тебя, — прохрипел, прижатый к камню сильными когтистыми лапами. Владислава тоже вжалась в стену.
— Вон! — волк, схватив шамана за ворот рубахи, выволок наружу. — Если кто–то зайдёт ко мне, пока я не удовлетворю свою страсть, разорву любого.
Шаман отряхнулся, бросил грозовой взгляд на него и ушёл, ковыляя, помогая себе посохом. Волк вернулся внутрь.
— Снимай остальное.
Девушка прикрыла грудь руками.
— Кальвин, кажется? Прошу, подумай, я люблю Колина и являюсь его невестой. Если ты изнасилуешь меня, он никогда на мне уже не женится, но всё равно заберёт и сделает общей шлюхой. Ты такой участи мне желаешь?
— Нет, ты останешься со мной.
— Почему? Зачем я тебе, кроме удовлетворения мимолётной похоти?
— Это не так. Да, я хочу тебя с первого взгляда, но также хочу, чтобы ты стала моей постоянной наложницей, пока ты мне не надоешь.
— А когда надоем, тогда что?
— Убью.
Он обратился обратно.
— Если ты сама не снимешь всё остальное, и не покоришься, порву тебя на куски. Буду так жесток с тобой, что ты пожалеешь, что не отдалась сама.
Владислава отпрянула.
— Не дождёшься, скотина.
Его глаза цвета густой смолы пожирали её. Подошёл, схватил на руки упирающуюся девушку и уложил спиной на каменный широкий уступ, покрытый шкурами.
— Отпусти! — она пыталась драться, однако его это только разозлило. Он ударил её по лицу и, держа одной рукой за горло, другой — начал ласкать грудь, потирая соски. Они быстро встали колом. Она в бессилии закрыла глаза.