Багровая судьба

Оуэнс Венди

Комната похожа на пороховую бочку, все застывают на месте, каждое сердцебиение громко стучит в пределах комнаты.

Не обращая внимания ни на хаос, ни на направленный на него пистолет, Энтони находит новую цель для себя — это я.

Краем глаза я вижу, как мой двоюродный брат встает.

— Марко, не надо! — кричу я.

Глаза Марко на мгновение встречаются с моими, выражая молчаливое извинение или последнее прощание, я не могу сказать.

Пистолет Энтони направляется в сторону Марко, и на долю секунды время растягивается и искажается.

Затем, на фоне крещендо паники, выстрел разрушает это противостояние. Оглушительный звук отражается от стен, и кто-то кричит. Пронзительный, резкий звук, который может принадлежать любому из нас, находящимся в этом водовороте страха и ярости.

Комната погружается в ошеломляющую тишину, каждая пара глаз ищет источник выстрела человека, который осмелился на это. Мои глаза прикованы к Марко, застывшему и со вздымающейся от шока грудью. Рука Энтони остается вытянутой, но в его бесстрастном выражении лица мелькает неуверенность.

Никто не двигается. Никто не дышит. Мы все зависаем после выстрела, эхо которого повисает в воздухе, словно призрак.

Глава 32

Мы все, затаив дыхание, наблюдаем, как Энтони падает на землю, а его пистолет скользит по деревянному половому покрытию лодки. Марко хватает его прежде, чем я успеваю осознать, что произошло.

Мой взгляд скользит между ним и Джией, которая застыла, словно статуя.

Марко поворачивает голову и смотрит на меня с замешательством в глазах.

— Как Нико? — спрашивает Марко.

Наблюдая, как Нико изо всех сил пытается оставаться в сознании, я качаю головой.

— Не очень.

— Нам нужно отвезти его в больницу, — заявляет Марко.

— Мой отец… он…? — голос Джии дрожит, когда она пытается задать вопрос, несмотря на то, что она в ужасе от того, какой ответ может услышать.

Марко не ждет, пока она закончит. Он становится на колени рядом с телом Энтони и проверяет пульс.

— Он жив, — заявляет он.

Она быстро моргает, как будто просыпается от кошмара, и делает несколько прерывистых вдохов, пытаясь прийти в себя.

— Я застрелила его. Я застрелила своего отца, — ее голос безэмоционален, абсолютно ясно, что она в шоке.

— Послушай меня, — говорит Марко, вставая и направляясь прямо к Джии. Он выхватывает у нее пистолет и бросает его рядом со мной, прежде чем схватить ее за плечи, заставив посмотреть ему в глаза. — Я думаю, пуля не попала в его сердце, поняла? Он без сознания, но я думаю, с твоим отцом всё будет в порядке. А вот насчет Нико, не уверен. Нам нужно немедленно доставить его в больницу.

Он как будто хочет, чтобы она сосредоточилась на том, что важно прямо сейчас.

Я не знаю, лжет ли Марко ей о состоянии Энтони, но меня это не волнует. Меня волнует только, что необходимо вытащить отсюда Еву до того, как люди Энтони

поймут, что происходит и вернутся сюда.

Обдумывание дальнейших действий занимает всего несколько секунд, но они тянутся вечность, наполненные бременем принятых решений и последствий, которые ждут нас впереди.

— Хорошо, — наконец она кивает, ее голос становится громче, — моя машина… на стоянке, снаружи.

— Идеально, — говорю я, и мы с Марко обмениваемся взглядами, — одному из вас придется прижимать рану, когда мы сядем в машину. Как только я отпущу руки, кровь хлынет снова.

Джиа поворачивается, хватает полотенце и бросается занять мое место, прижав рану Нико.

— Подожди, — ее голова резко поворачивается к Еве, — что насчет…?

— Вы двое, идите, — приказываю я, — уведите Нико отсюда, а я позабочусь об остальном, хорошо?

Они оба кивают, и Марко просовывает руку под локоть Нико, поднимая его безвольное тело в вертикальное положение.

— Давай, брат, мы тебе поможем, — бормочет он.

Джиа подходит ближе и, касаясь рукой побледневшего лица Нико. По ее реакции видно, что она заботится и о Нико, и о Марко. Вероятно, гораздо больше, чем она когда-либо заботилась обо мне.

— Подождите, — восклицаю я, прежде чем они уйдут, и лезу в передний карман Нико, доставая ключи от машины, на которой мы приехали, — теперь можете идти. Поторопитесь.

Они работают слаженно вместе, подтаскивая Нико в сторону выхода. Я оборачиваюсь, рассматривая сцену передо мной. Мне нужно вытащить Еву отсюда и быстро.

Лодка теперь кажется почти пустой, в ней остались только я, Ева в полубессознательном состоянии и истекающий кровью Энтони. Я становлюсь на колени рядом с Евой, проверяю ее пульс и с облегчением обнаруживаю, что он сильный и стабильный под подушечками моих пальцев. Ее глаза на мгновение приоткрываются, растерянность омрачает их обычную проницательность и остроту.

— Винсент? — шепчет она хриплым голосом.

— Шшш, ты в безопасности, — успокаиваю я, убирая прядь волос с ее лица. Она снова закрывает глаза и теряет сознание, так что мне придется вынести ее отсюда на руках. Я снимаю путы с ее ног, а когда собираюсь снять их с ее запястий, слышу, как Энтони кряхтит позади меня.

Моя голова поворачивается в его сторону, он кашляет и приходит в сознание. Я встаю и приближаюсь к нему, нависая над его израненным телом. Он смотрит на меня и посмеивается, прежде чем снова закашляться.

— Она застрелила меня, — ворчит он, — эта неблагодарная сучка меня застрелила.

Я становлюсь на колени рядом с Энтони, его дыхание поверхностное и прерывистое. Запах крови и морской воды смешался в замкнутом воздухе каюты. Он смотрит на меня, в его глазах мелькает вызов, несмотря на неизбежность его судьбы.

— Помнишь, что я обещал тебе, Энтони? — рычу я, едва сдерживая ярость, которая кипела с тех пор, как начался этот беспорядок.

— У тебя нет яиц, — плюет он в ответ, но дрожь в его голосе выдает страх.