Багровая заря
Шрифт:
— Ты прилетишь ко мне ещё? — спросил Гриша.
У меня встал в горле ком.
— Обязательно, — пообещала я. — Когда у тебя день рождения?
— Шестнадцатого июля, — ответил он.
— Вот тогда я к тебе и прилечу.
Я спланировала с крыши на землю. Кнопка домофона, мужской голос. Звонкий Гришин голосишко: «Папа, это я!»
А в психиатрической больнице сегодня стало одним пациентом больше — точнее, пациенткой. В ближайшие несколько лет новых попыток похищения Гриши можно было не опасаться.
Церемониальный
— Сестра Аврора Магнус, тебе присваивается звание младшего магистра и предоставляется право обучать новых членов Ордена.
Я приняла из его рук кинжал в богатых ножнах и поцеловала рукоятку.
После церемонии Оскар сказал:
— У нас новая сестра. Скоро будет посвящение, и тебе нужно будет присутствовать. Кстати, она попросила, чтобы её наставницей была ты.
— Я? — удивилась я.
— Да, ты, — улыбнулся Оскар. — Азам её обучала Эйне, но искусству проникновения в сердце теней она хочет обучаться у тебя.
Я стояла среди младших магистров, в сером плаще с поднятым капюшоном, с кинжалом в руках. Новой сестрой, которая, неумело выговаривая слова на Языке, произносила приветствие, была Юля. Как и я когда-то, она называла себя «безымянной» и была одета в кожаные штаны и обувь, как у древних викингов, в льняную рубашку и кольчугу. Ответом на её приветствие был лязг двадцати девяти клинков младших магистров, вынутых из ножен и снова вложенных.
Оба символических боя она провела прекрасно, не дрогнула, когда её ранил меч старшего магистра, а когда я среди прочих подошла, чтобы срезать кинжалом прядку волос с её головы, она, стоя на коленях и держа в руках поднос, улыбнулась мне. Не ответив на её улыбку, я взяла пальцами довольно большую прядь, обрезала и бросила на поднос.
Старший магистр выкликнул:
— Ровена Орландо!
И я вместе с хором всех остальных трижды повторила:
— Ровена Орландо! Ровена Орландо! Ровена Орландо!
Юлины крылья были окроплены кровью, и она подошла ко мне.
— Аврора, не согласишься ли ты быть моим другом на эту ночь?
— Юленька, зачем ты это сделала?
— Аврора, меня теперь зовут Ровена Орландо.
Мы сидели на самом краю крыши небоскрёба. Перед нами раскинулось море городских огней. Румянец сошёл с её щёк, исчез навсегда тропический загар, а когда она улыбалась, видны были чуть выступающие клыки. На пальце у неё блестел коготь. Её глаза стали темнее, глубже сидели в глазницах, но я не могла не признать, что она даже похорошела, но красота её была мертвенная, жутковатая.
— Мне не нравится это имя!
— Почему? По-моему, красивое. Ты просто ещё не привыкла. Зачем, спрашиваешь? Я хочу быть с тобой, Аврора. Я знаю, о чём ты сейчас хочешь спросить. Да, я хорошо подумала и всё взвесила. Это было серьёзное решение, принятое не впопыхах, не под влиянием импульса. Нет, я обдумала его. Как человек я мало что стою и почти ничего не могу сделать… Теперь я буду гораздо сильнее и смогу намного больше!
— О чём ты говоришь, Юля?
Она дотронулась пальцем до моего носа.
— Ровена. Меня зовут Ровена, запомни. Это во-первых… А во-вторых, неужели непонятно? Ты единственная в этом Ордене делаешь что-то стоящее! Мне плевать на Орден… Единственное, чего я хочу, это быть с тобой и помогать тебе в том, что ты делаешь.
Я сказала:
— Только не говори об этом Оскару. Ему это не понравится.
— Да мне плевать и на Оскара.
— Ну, нет, пока он старший магистр, плевать на него тебе никак нельзя.
— Ну, пусть так… Но я всё равно хочу быть с тобой. Мы будем отличной командой! Я знаю, знаю, что ты сейчас скажешь… «Я работаю одна». Такие, как ты, всегда так говорят. Но позволь мне помогать тебе!
Я стиснула её руку, лежавшую на моём колене.
— Юля, я не это хотела сказать. Я хотела сказать вот что… Я понимаю, ты видишь в этом какую-то романтику. А никакой романтики нет, есть только кровь, смерть, убийство! Со стороны может показаться, что я делаю какое-то благородное дело… Так вот, даже такое дело — плохое оправдание для убийства. По сути, я делаю то же самое, что и все эти чудовища, только моей пищей становятся плохие люди — плохие в большей или меньшей степени. У убийства нет оправдания, даже какие-нибудь там благие цели. Всё это чушь! Я не могу не убивать, потому что каждый день хочу есть. Я только стараюсь убивать с маломальской пользой для общества… Если это можно назвать пользой.
Она придвинулась ко мне и обняла за плечи.
— А чем же, как не пользой, можно это назвать? Ты избавляешь общество от подонков. Многие из них смогут уйти от людского правосудия, но от твоего правосудия никому не уйти. Ты беспощадна и справедлива. Ты всё видишь. Ты всё знаешь. Ты не ошибаешься. Ты делаешь это не за деньги, в конце концов! Тебя нельзя купить, потому что деньги не имеют для тебя такой ценности, как для людей.
Она говорила ещё долго, очень восторженно и убеждённо. Я не мешала ей говорить. Я только смотрела на её бледные щёки и с печалью думала о том, что их больше никогда не окрасит румянец. Вдруг моё сердце стукнуло и болезненно сжалось. Я перебила её восторженный монолог на полуслове вопросом:
— Юля, это она с тобой сделала это?
Она не сразу поняла. Я повторила вопрос:
— Кто тебя сделал такой? Эйне?
Она покачала головой, гладя меня по плечам.
— Нет, Аврора. Я удостоилась чести кровно породниться с Оскаром. А Эйне… Она мне сказала, что я тебе стала не нужна, что я наскучила тебе, но я ей, конечно, не поверила. Одно время я даже думала, что она с тобой… — её голос дрогнул, — что она с тобой что-то сделала. Она в последнее время стала такой невыносимой! Такая зануда! Сплошной депрессняк. Потому я и попросила, чтобы меня перевели в ученицы к тебе.