Багровая заря
Шрифт:
— Ух ты, дамочка!..
Доктор Гермиона услышала и строго посмотрела на него из-под своего красного зонтика, а мой сосед расплылся в глупой восторженной улыбке. Строгая доктор Гермиона вдруг тоже улыбнулась, но тут же снова приняла суровый и неприступный вид.
Ночью Цезарь так ворочался на своей койке, что мне было это слышно через стену. Я спросила его, не заболел ли он, а он ответил:
— Как бы я хотел заболеть! И чтобы она меня лечила!
К доктору-«дамочке», к тому же, такой маленькой и щупленькой, мы поначалу отнеслись с сомнением, однако вскоре мы все поняли, что новый доктор была просто золото.
Чем я только не болела в темнице! Иногда случалось, что наши кролики болели, а о том, чтобы давать заключённым в пищу только здоровых особей, никто и не думал заботиться. Давали кого попало, и я переболела всеми возможными болезнями. Вирусы действовали на мой организм гораздо слабее, чем на организм человека — им была не по вкусу моя внутренняя среда, поэтому болезни протекали в лёгкой форме, но изматывали меня до предела. Постоянный озноб и недомогание стали моим привычным состоянием. Часто бывала головная боль и тошнота, пропадал аппетит. Кроме того, от крови животных хищник слабел, терял свои способности, а о крыльях можно было вообще забыть, и поэтому нашим надзирателям, питавшимся кровью людей, было весьма легко с нами управиться, так как они были гораздо сильнее нас. Лекарство от всех болезней было одно: человеческая кровь.
— Получив её, наш организм сам справляется со всеми хворями, — объяснила док Гермиона этот феномен. — Дело в том, что наш организм сильно отличается от человеческого по химическому составу. Он способен выделять токсины, смертельно действующие и на вирусы, и на паразитов, поэтому мы гораздо более устойчивы к разного рода заболеваниям.
Док Гермиона, оказавшаяся единственным порядочным представителем персонала тюрьмы, забила тревогу, и ей удалось добиться того, чтобы нас кормили только здоровыми животными, а для профилактики болезней и поддержания сил раз в три дня выдавали по стакану человеческой крови. Эта терапевтическая доза не позволяла нам восстановить силы настолько, чтобы потягаться с охраной, но, по крайней мере, излечивала все наши болезни.
Каждый заключённый был обязан содержать свою камеру в чистоте, для чего всем выдали по венику. Док сама обходила камеры и проверяла, выговаривала ленивым и внушала, что чистота — залог здоровья. Дотошная и неугомонная, она обнаружила на складе горы неиспользованных моющих средств и обязала всех раз в неделю делать влажную уборку. Моя каждую неделю забрызганный кровью пол своей камеры, отмывая засохшие старые пятна и снимая тенёта по углам, я с благодарностью думала о доке. Поверите ли, но мне даже стал нравиться запах хлорки, который стоял в камере ещё целый день после уборки. Это был запах чистоты.
Док обращалась с нами не как с преступниками, а как с нормальными гражданами, чем завоевала наше искреннее расположение. Хотя док Гермиона не была красавицей, по сравнению с нами она смотрелась богиней: хрупкая, чистенькая, в белом халате, на каблучках, с тяжёлым узлом шелковистых волос на затылке, она была так непохожа на здешних обитателей, что само её присутствие здесь, в этом мрачном холодном замке, казалось чудом. Вся мужская часть узников вздыхала о ней; мой сосед Цезарь, горячий венесуэльский парень, влюбился в дока Гермиону со всей своей латиноамериканской страстью и люто ненавидел начальника тюрьмы, поскольку были слухи, что тот тоже был к ней неравнодушен. Невозможно было без содрогания подумать о том, что этот Дарт Вейдер с лицом чиновника среднего звена пытается применить к ней силу своего дьявольского взгляда, как бы невзначай дотрагивается до её локотка, целует ей ручку. Невозможно было не бояться за неё, такую маленькую и с виду хрупкую и беззащитную, но она, к нашему счастью, стойко противостояла его чарам и не отвечала ему взаимностью.
Док проводила профилактическое обследование, и мы заходили к ней в кабинет по пятеро. Зная, что мы слушаемся дока беспрекословно и не причиним ей вреда, надзиратели стояли за дверью, курили и беседовали, не опасаясь беспорядка.
В первой пятёрке была я, Каспар, Цезарь, а также Пандора (N25) и Лира (N29) — мужчины и женщины вперемешку, так как обследование не требовало раздевания. Мы зашли, поздоровались, а док кивнула и сказала:
— Ну-с, приступим.
И кивком указала на стул рядом со своим столом. Любой из нас мог подойти и сесть.
Мужчины уступали очередь женщинам:
— Дамы первые…
«Дамы», поглаживая бритые головы, смеялись:
— Да какие мы дамы! Посмотрите на нас. Такие же лысые, как вы, и в таких же робах. Мы здесь все равны.
Эта заминка длилась не дольше пятнадцати секунд, но док вдруг нетерпеливо сказала:
— Дамы и господа, не время рядиться… Садитесь уже кто-нибудь!
Мы никогда не слышали, чтобы она говорила таким раздражённым и усталым тоном. Мы примолкли, а Цезарь заметил полувопросительно, обращаясь не то к нам, не то к ней:
— Док не в настроении? Что случилось?
Док сказала, хмуря брови:
— У нас мало времени… Не задерживайте осмотр, прошу вас.
Её голос странно задрожал, губы вдруг затряслись, и мы увидели, что у неё красные глаза, а веки слегка припухли. Пандора осмелилась спросить:
— Док, вы что — плакали?..
— С чего вы взяли, мадемуазель Пандора? — сердито ответила док. — Начнём с вас, присаживайтесь.
Но все мы видели на лице дока Гермионы следы слёз. Она сердилась и нервничала, но мы, обеспокоенные, требовали назвать причину её огорчения:
— Док, кто вас так? Скажите нам, пожалуйста! Мы вас такой ещё не видели!
У дока тряслись пальцы, она нервно требовала, чтобы мы прекратили расспросы и подходили к ней для обследования, а потом она вдруг резко умолкла, поднесла свою тонкую руку к глазам и сидела так несколько секунд. Потом она закрыла лицо руками и пробормотала:
— Я так не могу… Это отвратительно…
Мы впервые увидели дока плачущей. Пару секунд мы стояли как вкопанные, и в нас поднималась холодная ярость: кто посмел довести её до такого?! Цезарь, сверкнув глазами, весь вспыхнул, вся его южная страсть заклокотала в нём, и док Гермиона бросила на него испуганный взгляд. А он, присев перед ней, сказал тихо и ласково: