Багровое небо
Шрифт:
Не самое лучшее время для гостей, но как сказать об этом Билли?
– Если ты собирался уходить, так я рад, что перехватил тебя. На улице жуткий колотун, так что надень что-нибудь потеплее этой курточки.
– Да нет, никуда я не собирался… – Тогда зачем взял куртку? Быстрее соображай! – Просто приятель Мэгги должен закинуть инструмент, и я думал помочь ему затащить все в дом.
– Кое-что не меняется, – произнес Билли.
– Чего?
– Ладно, ерунда.
Торри всегда нравился Билли Ольсон, однако для него Торри так и остался
– Рад тебя видеть, – вежливо сказал Торри. И тут же понял, что это правда.
– Я как раз подумал то же самое, – откликнулся Билли, лукаво улыбнувшись.
Торри провел гостя в глубь квартиры и, когда Билли повернулся к нему спиной, снимая пальто, засунул пистолет в правый карман штанов, вытащив из-за пояса рубаху, чтобы прикрыть рукоятку.
Беда с этими проклятыми пистолетами. Приходится еще ломать голову, куда их спрятать, потому что люди – городские по крайней мере, – увидев человека с огнестрельным оружием, норовят описаться от испуга, как будто это какой-то металлический демон, который выскочит и покусает их без предупреждения.
А ведь все обстоит ровно наоборот. У доброго меча и даже у хорошей тренировочной шпаги есть нечто вроде души или духа. Оружие оживает в твоей руке, двигаясь быстро и уверенно, словно по собственной воле, и по своему выбору подставляет противнику сильную или слабую часть клинка, защищая тебя, в то время как острие изыскивает прорехи в защите противника, будто твой собственный палец.
А ружье или пистолет – просто кусок неодушевленного металла. Целишься, жмешь на курок и получаешь громкий звук и дырку.
Отворилась дверь, и из кухни вышла Мэгги. Ее правая рука лишь на мгновение задержалась у нее за спиной.
– Билли! – можно сказать, взвизгнула Мэгги, словно обретая давно утраченного друга.
– Привет, Мэгги, – ответил Билли. – Вот, был тут неподалеку и решил забежать к вам буквально на минутку, сказать «привет». Я не вовремя? Может, вы собираетесь куда-нибудь или… заняты чем-то?
Мэгги рассмеялась, видя, как застеснялся Торри.
– Нет, мы проводим спокойный вечер дома, – сказала она, указывая рукой на части буфета, аккуратно разложенные на газете. – Надо кое-что переделать.
Пока они обменивались шутками, сварилось какао для Билли и кофе для Торри и Мэгги.
Билли, сидевший рядом с девушкой, откинулся на спинку кушетки и перевел взгляд с Торри на Мэгги, а затем обратно.
– Вообще-то я мог бы и позвонить, но не нашел номера под твоим именем.
– Телефон записан на имя моей соседки, – пояснила Мэгги, отпивая кофе. – Я тебе с радостью его продиктую. У тебя память как у Торри, или записать?
– Лучше на бумажке.
Они сидела молча, пока Мэгги рылась в груде сложенных на кофейном столике газет и журналов, а потом, добыв маленький блокнот и ручку, записывала номер телефона.
– Думаю, именно это и называется «неловким молчанием», – сказал Билли, улыбаясь как-то слишком весело и непринужденно.
– А пошел ты…
– Фи, что за выражения, Торри.
А ведь я мог бы поинтересоваться, почему за три года ты ни разу не позвонил и не зашел, вот что имел в виду Билли.
– Нет, – сказал Билли, поднимая руку. – Я пришел вовсе не за тем, чтобы устроить тебе веселую жизнь, хотя, признаться, было такое искушение. Наверное, отчасти потому, что нам с Мэгги понравилось дразнить Джеффа…
Мэгги хихикнула:
– Жаль, ты не видел его, Торри. У бедняги был такой вид, будто он сейчас из штанов выскочит.
– А есть в тебе, Мэгги, нечто стервозное, – сказал Билли. – Мне это нравится.
Торри показалось неприличным сидеть и слушать, как эта парочка насмехается над Джеффом, пока тот работает червяком на крючке в надежде, что Сын клюнет на наживку.
И Торри сердито посмотрел на Мэгги.
– Это нечестно, – сказал он. – И вы это знаете.
Где-то кончается даже желание ладить и не настаивать на собственной правоте.
– Жизнь несправедлива, – откликнулся Билли. – Я ничего не имею против города. По правде говоря, мне тут даже нравится. Здесь много такого, с чем я не сталкивался раньше. И я имею в виду не одних только мужчин. – Билли пожал плечами и вздохнул. – Просто мне хочется хотя бы изредка приезжать домой.
Ох, черт, Билли, всегда ты…
– Ты можешь поехать домой в любой момент, – сказал Торри. – Если у твоих дома мало места…
– С местом у них все в порядке. Но ты знаешь моих родителей. Вдруг им станет неловко, если я приеду? Разговоры пойдут…
Торри не имел особого понятия об обстоятельствах, сопровождавших отъезд Билли. Однако ему было известно, что это как-то связано с одним из близнецов Квистов. Торри знал, что Билли и Натана кто-то застал за этим, и больше ничего знать не хотел. И Натан, и Билли уехали из города заканчивать учебу, и с тех пор Торри их не видел.
– Тебе всегда будут рады в нашем доме, – произнес Торри. – Но я не могу создать для тебя благоприятных условий…
Билли закусил губу; затем закрыл глаза и вскинул руку.
– Давай не будем о благоприятных и неблагоприятных условиях, пока ты… не окажешься в том же положении, что и я. – Билли явно разозлился. – Я здесь вовсе не ради этого, хотя, если хочешь, можем как-нибудь встретиться и побеседовать на эту или на любую другую тему за чашечкой кофе.
– Если не за этим, тогда за чем же?
– А как ты думаешь? Джефф Бьерке объявляется у меня под дверью, ему, видите ли, надо переночевать, однако он не желает – или не может – рассказать мне, зачем его понесло в город. Ясно: что-то стряслось, и притом что-то серьезное, а то бы он тут не появился и тем более не стал бы принимать душ в ванне, где он мыло боится уронить.