Багровые реки
Шрифт:
А ведь он знал — знал с самого начала, что Жюдит умерла в августе 1982 года; об этом свидетельствовала надгробная надпись. Теперь он всего лишь узнавал подробности этой смерти. Слезы жгли ему веки, как будто он только что услышал о гибели любимого существа. Да, он любил этого ребенка — пускай всего несколько часов, но любил, неистово и самозабвенно. Через слова и годы. Через пространство и время.
— Продолжай! — сказал он. — Как выглядел погибший?
— Он… Да его вбило в радиатор так, что… В общем, сплошное месиво из мяса и железа. Черт подери,
— А мать?
— Мать? Я не уверен, что это была мать. По крайней мере, имя у нее было другое.
— Я знаю. Она тоже была ранена?
— Нет. Она-то легко отделалась. Ну, конечно, с синяками, царапинами, не без того… Потому что машину развернуло, понял? И в стенку она ударилась со стороны пассажира, да со всего маху. Когда такое случается, тут уж…
— Опиши мне эту женщину.
— Женщину-то? Ну, ее не скоро забудешь. Настоящая великанша. Лицо широкое, волосы темные. И большие очки. Вся в черном, вроде в вязаном. И вела себя как-то чудно. Не плакала, держалась так, будто ей все равно. Может, это у нее шок был, не знаю…
— А лицо ее помнишь?
— На лицо-то она была красивая.
— То есть?
— Ну, как бы это сказать… щеки такие крепкие и кожа белая, гладкая.
Карим сменил тему:
— Вы ведь тут храните досье на каждую аварию, верно? Полицейский отчет, заключение о смерти и все прочее?
Старик испытующе взглянул на Карима.
— Чего это ты так глубоко копаешь, а, парень?
— Покажи мне досье.
Сторож вытер руки о куртку и открыл шкаф с раздвижными дверцами. Карим слышал, как он шепотом, по слогам, читает имена пострадавших.
— Жюд Итэро. Вот оно. Но только смотри, парень…
Карим взял у него из рук папку и перелистал документы. Показания свидетелей, протокол, страховые квитанции. Описание самого происшествия. Фабьенн Паско вела машину, арендованную в Сарзаке. Ее адрес был тот же, что дал Кариму доктор Масэ, — одинокая лачуга на каменистой равнине. С этой стороны ничего нового. Самое странное заключалось в другом: мать позволила зарегистрировать гибель своего ребенка под именем Жюда Итэро, мальчика.
— Ничего не понимаю, — сказал полицейский. — Погибший ребенок был мальчиком?
— Ну да… — Сторож заглядывал в досье через плечо Карима. — По крайней мере, она так сказала…
— А ты не помнишь, по этой части были проблемы?
— Какие еще такие проблемы? Что ты имеешь в виду?
Сыщик постарался говорить как можно спокойнее:
— Послушай, я только спрашиваю, можно ли было определить пол ребенка.
— Ну откуда мне знать, я же не врач. Но, честно говоря, не думаю. Там было сплошное месиво. — И он провел рукой по лицу. — Что тебе объяснять, парень… Я тут кручусь уже двадцать пять лет, всякого навидался. И каждый раз сплошной ужас… Будто дьявол какой сидит там, под нами, и изничтожает род людской, одного за другим, одного за другим!..
Карим понял, что состояние
Лейтенант снова порылся в папке и обнаружил фотографии, сделанные на месте катастрофы. Кровь. Искореженное железо. Фрагменты тела среди обломков кузова. Он быстро вернул их на место, у него не было сил смотреть на это. Дальше ему попались свидетельство о смерти и описание трупа, сделанное медиками: в нем не содержалось никаких конкретных деталей.
Карим прислонился к стене, борясь с головокружением. Потом взглянул на часы. Что ж, ему удалось убить эти два часа.
Но и они, в свою очередь, убили его.
Собравшись с силами, он бросил последний взгляд на страницы досье. На специальной карточке были сделаны синей краской отпечатки пальцев. Он несколько секунд смотрел на них, потом спросил:
— Это его отпечатки?
— Что ты имеешь в виду?
— Это отпечатки ребенка?
— Странный вопрос. Ну конечно его. Я сам держал краску. Останки лежали в чехле. Врач достал оттуда руку, маленькую детскую ручку, всю в крови, и приложил пальцы к бумаге. Черт подери! Они так торопились скорее покончить с этим. Слушай, мне до сих пор снятся все эти ужасы, ей-богу!
Карим сунул папку за пазуху.
— О'кей. Я ее забираю.
— Ладно, как хочешь. Удачи тебе.
Лейтенант с трудом оторвался от стены. Он был оглушен, перед глазами плясали огненные искры. Когда он вышел на крыльцо, сторож крикнул ему вдогонку:
— Эй, поберегись!
Карим обернулся. Старик глядел на него с порога, придерживая плечом застекленную дверь. Льющийся сзади золотистый свет делал его силуэт массивным и мрачным.
— Что? — переспросил сыщик.
— Я говорю: побереги себя. И никогда не принимай кого-то другого за собственную тень. Карим попытался улыбнуться.
— Это почему?
Старик натянул на лицо шерстяную маску.
— Да потому, что я вижу, я чую: ты ходишь среди мертвецов.
35
— И чего только я не делаю для вас, лейтенант! Я связалась с одним коллегой из отдела образования…
Голос директрисы звучал игриво и возбужденно. Карим позвонил ей с дороги.
— И что же вы нашли?
— Полное досье Фабьенн Эро, урожденной Паско. Но, увы, мы снова в тупике. После двух лет, проведенных в Сарзаке, эта женщина исчезла. Она больше нигде не преподавала.
— И нет никакой возможности узнать, куда она переехала?
— К сожалению, нет. Похоже, в тот год она не стала продлевать свой контракт с Министерством образования. Просто взяла да исчезла. И больше о ней никаких сведений нет.
Карим находился в каком-то поселке в окрестностях Сета. Сквозь стекло кабины он видел припаркованные машины, ярко блестевшие в свете фонарей. Слова директрисы не удивили его. Фабьенн Паско исчезла вместе со своей тайной. Со своей трагедией, И со своими демонами.