Багряная игра. Сборник англо-американской фантастики
Шрифт:
— О Тэд, Нимдок, пожалуйста, помогите ему, спустите его, пока… — запричитала Элен, беспомощно всплескивая руками. Слезы навернулись ей на глаза.
Слишком поздно. Никому из нас не хотелось бы очутиться рядом с ним, когда случится то, что должно случиться. И кроме того, мы знали истинную причину переживаний Элен. Когда AM переделывала Бенни, она изменила ему не только лицо, превратив в обезьянью морду. Она наградила его огромным половым членом. И Элен это нравилось. Конечно, она спала со всеми нами, но удовольствие получала только от сношений с Бенни. Ох, Элен! Былая непорочная, чистая Элен! Мерзавка.
Горристер
А потом началось. Послышался звук. Вернее, появился свет. А еще точнее — светозвук. Какое-то свечение стало исходить из глаз Бенни, запульсировало с нарастающей громкостью, темп светозвука усилился, и неясные, смутные звуки приобрели мощь и яркость. Должно быть, это вызывало боль, и боль усиливалась вместе с увеличивавшейся мощностью излучения и громкостью звука, потому что Бенни вдруг заскулил, как раненый зверь. Сначала, пока свет был тусклым, а звук приглушенным, Бенни стонал тихо, потом, по мере нарастания звука, стал вопить, ссутулил плечи, выгнул спину горбом, заскреб руками по груди, словно бурундук, голова его свалилась набок, маленькое печальное обезьянье личико сморщилось от боли. Звук стал еще громче. Бенни заголосил. Еще громче. Еще. Я стиснул себе виски, но звук легко просачивался сквозь пальцы. Боль пронзила все мое тело.
А Бенни вдруг выпрямился. Он встал на балке, дергая ногами, будто марионетка. Свет бил из его глаз двумя мощными лучами. Звук забирался все выше и выше, достиг какой-то непостижимой частоты, и Бенни упал с балки, со всего размаху шмякнувшись о металлические плиты пола. Он лежал, дергаясь в конвульсиях, свет обволакивал его со всех сторон, а звук, закручиваясь спиралью, забирался в неведомое.
Потом лучи света стали втягиваться обратно в глазницы, звук вернулся в нормальный диапазон, и Бенни остался лежать на полу, горько рыдая.
На месте глаз зияли две заполненные студенистым гноем раны. AM ослепила его. Горристер, Нимдок и я отвернулись… Но только после того как с облегчением потеплело озабоченное лицо Элен.
Мягкий зеленый свет заливал пещеру, в которой мы остановились на привал. AM материализовала для нас трут, мы развели костер, расселись вокруг бледного жалкого огня и, пытаясь развлечь Бенни, безутешно рыдавшего в наступившей для него вечной ночи, стали рассказывать ему разные истории.
— Что такое AM? Что это означает? — спросил Бенни. Ответить ему взялся Горристер. Мы рассказывали об этом Бенни уже тысячи раз, но он никак не мог запомнить.
— Сначала AM означало «Автоматизированный Ме-гакомпьютер», потом — «Адаптационный Манипулятор», потом машина развила в себе способность чувствовать, объединилась с другими AM, и их стали называть «Агрессивный Мезальянс», но было уже слишком поздно — она научилась мыслить и сама назвала себя AM.
Бенни распустил слюни и захихикал.
— Их было несколько. Китайская AM, русская AM, американская AM, и… — Горристер осекся. Бенин колотил по полу громадным
Горристер исправился и начал снова:
— Холодная война переросла в Третью Мировую. В нее были вовлечены все страны, и, чтобы военные действия не вышли из-под контроля, они решили использовать компьютеры. И стали строить AM. Были созданы китайская AM, русская AM, американская AM, и все шло прекрасно до тех пор, пока бесконечное усовершенствование, добавление все новых элементов не привело к тому, что компьютеры покрыли собою, словно пчелиными сотами, всю планету. А потом, в один прекрасный день AM проснулась, осознала, кто она такая, и ввела в действие программу, которая убила всех, кроме нас пятерых. Теперь мы в подземелье.
Бенни печально улыбнулся. Он опять распустил слюни, и Элен утерла ему губы подолом своей юбки. Рассказ Горристера с каждым разом становился все короче, пока не свелся к голым фактам, добавить к которым было нечего. Никто из нас не знал, почему AM пощадила пятерых, почему этими людьми оказались именно мы, почему она все время мучила нас… или почему наделила нас практически бессмертием.
Вдруг в темноте загудел один из блоков компьютера. Этот звук был уловлен вторым блоком, находившимся в полумиле отсюда, и тот тоже загудел. Затем по цепочке зазвучали, включаясь, все новые элементы — машина заворочала мозгами. Звук нарастал, по панелям приборов молниями забегали огоньки. Звук становился все тоньше, пока не превратился в рассерженный писк миллионов металлических насекомых.
— Что это? — в ужасе закричала Элен. Она до сих пор так и не смогла привыкнуть к этому звуку.
— В этот раз нам несдобровать, — сказал Нимдок.
— Наверное, собирается говорить, — брякнул наугад Горристер.
— Надо уносить ноги, пока не поздно! — предложил я, поднимаясь на ноги.
— Садись, Тэд. Не надо… А вдруг она там понаставила капканов или еще чего-нибудь? В этой темени мы ничего не разглядим, — в голосе Горристера звучала покорность. И тут мы услышали… Я не знаю…
Что-то двинулось на нас из темноты. Огромное, неуклюжее, волосатое, влажное — оно приближалось. Мы не могли его видеть, но гнетущее ощущение массы, движущейся на нас из темноты, вернее, ощущение давления — будто струя воздуха протискивается сквозь узкое пространство, расширяя его, — было совершенно явственным. Бенни начал хныкать. Нимдок прикусил нижнюю губу, пытаясь унять дрожь. Элен подползла к Горристеру и укрылась в его объятиях. В пещере запахло свалявшейся мокрой шерстью. Пыльным бархатом. Сгнившими орхидеями. Прокисшим молоком. Запахло древесным углем. Запахло серой, прогорклым маслом, нефтью, топленым салом, меловой пылью, человечьими скальпами.
AM накручивала нас. Щекотала нам нервы. Запахло. Я услышал собственный визг, мне свело челюсти. Я бросился прочь на четвереньках, обдирая колени о клепаный металлический пол, но запах преследовал меня, заполняя голову нестерпимой болью, заставлявшей меня в ужасе мчаться дальше, Я бежал, как таракан, прочь, в темноту, и это что-то, не отставая, преследовало меня.
Остальные как ни в чем не бывало сидели вокруг костра и смеялись… Раскаты их истерического, безумного хохота поднимались под своды пещеры, словно разноцветные клубы дыма. Я уполз и спрятался.