Багряная игра. Сборник англо-американской фантастики
Шрифт:
И хотя два невольных свидетеля ничего не поняли, у них хватило ума сообразить, что сейчас не нужно беспокоить их Повелителя. Они не знали, что он делает, зато очень хорошо знали, что лучше не вмешиваться. А посему тихонько покинули покои Агнца и направились в кухни и арсеналы, к корзинам свежей зелени и всего прочего, необходимого для пира, — и, хотя времени у них было еще достаточно, занялись надраиванием до блеска короны, лат и кирасы.
Вскоре и Агнцу удалось замедлить бег своих мыслей — теперь он спокойно сидел, накинув черное покрывало и молитвенно сложив руки.
А Мальчик все спал и спал, неспешно текло время, и сама тишина огромных подземных Копей становилась осязаемой и даже слышимой — как гудение пчелиного роя в дупле. Проснулся Мальчик как раз в тот момент, когда Гиена и Козел, утомясь от нелегких трудов, присели у его ложа, чтобы еще раз взглянуть на пленника. И первое, что он услышал, пробудившись, — это как Гиена встал и выплюнул очередную порцию костяной муки. Затем Гиена бросил искоса злобный взгляд на Козла и неожиданно треснул его по голове.
Удар, способный убить человека на месте, для Козла оказался совсем не таким уж смертельным. Он просто оскалил зубы, полуискательно-полуугрожающе, чтобы его компаньону не сразу пришло в голову повторить свою шутку. Правда, разглядеть этот оскал было трудновато за густым облаком пыли, поднявшимся с головы Козла.
Мальчик чуть приоткрыл глаза и увидел прямо перед собой Гиену…
— Зачем ты стукнул меня, Гиена, дорогой?
— Затем, что мне так захотелось.
— А…
— Я терпеть не могу твои отвислые фиолетовые губы.
— А…
— И твое волосатое брюхо.
— Мне так жаль, что они раздражают тебя, дорогой.
— Послушай-ка!
— Да, любовь моя.
— Интересно, что Белый Агнец сделает из него? А, балбес? Во что он превратится? А?
— О Гиена, дорогой, я думаю, что это будет…
— Что?
— Заяц!
— Нет! Нет! Нет!
— Но почему же нет, дорогой?
— Заткнись, болван! Это будет петух!
— Ну нет, дорогой!
— Ты еще споришь? Я сказал — петух!
— А может быть — кролик?
— Нет! Нет! Нет!
— Или морская свинка? У него такая нежная кожа.
— И у тебя была такая, пока не выросла щетина. Нет, Агнец сотворит из его косточек шустрого петушка.
— Об этом может знать только наш Повелитель Агнец.
— Наш Повелитель превратит его в какое-нибудь животное.
— И тогда нас станет здесь трое.
— Четверо, кретин! Четверо!
— Ты думаешь, что Агнец?..
— Он один из нас. Он…
— Он не один из нас…
Чей это был голос? Чей? Не их и не Агнца!
Два получеловека вскочили на ноги и принялись судорожно озираться вокруг, пока их взгляды на остановились на Мальчике. Глаза его были широко открыты и в полумраке казались внимательными и настороженными, как глаза охотника, подстерегающего добычу. Но хотя на его лице не дрогнул ни один мускул, от страха у него подвело живот.
С того самого момента, как на него набрел Козел, он постепенно, кусочек за кусочком, составлял для себя эту дурную, фантастическую и противную Божьим помыслам картину. Все здесь было пропитано ужасом, но, как он теперь понял, пока все случившееся с ним было только прелюдией к ужасному преступлению. Недоговоренная фраза, слово здесь, жест там, сложившись в целое, совершенно ясно сказали ему, что он будет принесен в жертву.
В сердце Мальчика, бесспорно, была некая частичка гранита, придававшая ему силу духа. И кое-что было в голове — совсем неплохие мысли.
Конечно, нелегко соображать, когда руки трясутся от страха и от страха же тебя едва не выворачивает наизнанку. Но с непостижимым упорством Мальчик повторил еще раз: «Он не один из нас».
Губы Гиены растянулись в недоуменной улыбке. Все его могучее тело, обтянутое белой рубашкой, тряслось как в лихорадке. Руки намертво вцепились друг в друга.
Что до Козла, то он отошел в сторонку и оттуда косил на Мальчика своим лимонно-желтым глазом.
— Один из нас? Это же смешно, джентльмены. Разве можно равнять с собой какого-то блеющего Агнца?
Мальчик подошел к парочке вплотную, приложил палец к губам и беззвучно зашевелил ими.
— У меня для вас потрясающая весть, — говорил он. — Внимательно смотрите на мои губы… Не сомневаюсь, вам на роду написано быть королями. Вы же личности, джентльмены, личности на свой лад. У вас все в порядке с головой, да и силой вас Бог не обидел. Да вы сами еще не знаете, на что способны. И что самое главное, у вас есть желание обрести…
— Желание обрести что? — спросил Гиена, выплескивая облачко пыли, тут же растворившееся во мраке.
— Желание обрести свободу. Свободу быть королями, — сказал Мальчик. — И есть кое-что еще, что делает вас избранными, джентльмены.
— Что именно? — спросил Козел.
— Ну конечно же, ваша красота!
За этим последовало длительное молчание, в продолжение которого двое существ, прищурившись, разглядывали Мальчика с омерзительным блеском в глазах.
Мальчик вскочил.
— Да, вы очень красивы, — повторил он. — Вот вы, Гиена. Взгляните на свои руки — пятнистые и длинные, как хорошие весла. Взгляните на свою царственно выгнутую спину. Она подобна вздымающейся в шторм волне. Взгляните на свои чудесно выбритые щеки и эти несущие смерть челюсти. А ваше чуть удлиненное лицо — о джентльмены, разве оно не привлекательно? Взгляните на свою белоснежную рубашку и черную как ночь гриву. Взгляните…
— Почему бы не взглянуть и на меня? — обиделся Козел. — Как насчет моих желтых глаз?
— К чертям собачьим твои желтые глаза, — прорычал Гиена беззвучно и повернулся к Мальчику. — Что ты там говорил о королях?
— Всему свое время, — отвечал Мальчик. — Нужно быть терпеливыми. Сегодня день упований и яростного мщения. Не перебивайте меня. Я — посланник другого мира. Я принес вам слово надежды.
Слушайте, — продолжал он. — Там, откуда я пришел, больше нет страха. Зато есть тучные стада, мычащие и блеющие, есть вдоволь костей, которые так сладко с треском разгрызть. Есть там и тишина и покой, там можно просто посидеть на своих тронах, пока покорные рабы выказывают вам всевозможные знаки преданности.