Багряный декаданс
Шрифт:
Я попыталась вырваться, но он не позволил.
Ничего не видя из-за собственных волос, накрывших и его, и меня, нащупала ладонями твердую, холодную и гладкую поверхность и попыталась оттолкнуться, но это было все равно, что толкать автобус.
Поняв, что у меня нет другого выбора, кроме как подчиниться его желаниям, я остановилась и сжалась.
— Замри, беги или сражайся, — продолжая давить ладонью на мой затылок, прошептал Сатус. Его щека прижималась к моему виску, его губы касались моих волос, а легкие наполнялись ароматом его кожи. Он будто бы был не только снаружи, но и внутри меня, постепенно отвоевывая себе новые территории, устанавливая свою власть и свои правила. И хотя я знала, в чем его особенность и как действует его магия, почему-то сохранялось ощущение, что дело не в ней. Дело в чем-то другом… — Три разных способа выживания, которые лучшие всего действуют в сочетании друг с другом. Сперва замри, потом беги, а потом сражайся. Когда мы встретились в первый раз ты замерла. Потом ты много раз от меня сбегала. А теперь ты пытаешься со мной сражаться. Но ты проиграешь, малышка. Потому что очень скоро поймешь, что сражаешься с самой собой.
Его ладонь ослабила давление, я обрадовалась и вскинула голову, но это оказалось ловушкой. Потому что другая его рука обхватила мое лицо и направила навстречу к его губам.
Поцелуй острой тонкой иглой пронзил меня насквозь, от макушки до пят, а в груди вспыхнул огонь и раздувал его он, парень, чьи мягкие губы скользили по моим губами. Нежно, ласково, будто уговаривая и увлекая за собой. Будто призывая услышать его, услышать зов его сердца, которое билось для меня, вместе со мной, внутри меня. Оно было таким большим, будто бы больше всех миров вместе взятых, уже известных мне и тех, которые я, возможно, никогда не увижу. И таким сильным, готовым биться за нас двоих. Такое же обещание давали и его губы, с каждым вдохом все яростнее впиваясь в мои с каким-то готовым вот-вот выйти из-под контроля голодом.
Раздался стон.
И стонала не я…
Содрогнувшись всем телом, я разорвала поцелуй и распахнула века… чтобы оказаться застигнутой врасплох его откровенным взглядом.
— Мне нравится твоя шея, — осипшим голосом, гораздо более глубоким, чем обычно, проговорил Сатус и его пальцы продолжили путь его глаз, которые с повышенным вниманием рассматривали то, что было ниже моего подбородка. Но мне не нравится, когда на ней появляются отметины. Чужие отметины.
От его слов в памяти вспылили обрывки воспоминаний, когда он сам ударил меня и как раз в упомянутое им место.
Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, потому что он все понял, рывком поднялся и приник губами к тонкой коже у горла.
— Мне жаль, что это случилось, — шептал он мне в шею. — Мне жаль за мою несдержанность и за то, что я сделал тебе больно.
— Ты постоянно делаешь мне больно, — ответила я, уклоняясь от его следующего поцелуя.
— Что? — я ощутила, как все его тело напряглось, ужесточилось. — Отпусти, — потребовала я. Но он не услышал, лишь сильнее сжал мою голову пальцами, да так, что аж белые точки проступили перед глазами. — Отпусти!
— Посмотри на меня, — прорычал Сатус. — Посмотри на меня! Что тебе еще нужно? Разве я не достоин твоей любви! Что тебя во мне не устраивает?
— Всё…
— Что? Я плох всем? Неужели? — он хищно и провокационно усмехнулся. — То есть, тебе не нравится мое лицо, тебя не тянет к моему телу? Я так не думаю. Я вижу, как ты смотришь на меня, когда думаешь, что никто не видит. Я чувствую каждый твой взгляд. Вот здесь, — и он положил мою ладонь себе на грудь, туда, где билось сердце. — Не обманывай, ни меня, ни себя.
— Красота — не главное, главное — характер, — проговорила я, стараясь оставаться невозмутимой, несмотря на ощущение, будто меня зажали в тиски.
— Да чем тебе не нравится мой характер? — изумленно взвыл Стаус.
— Всем! — сорвалась я.
И истерика, которая стала следствием всего пережитого хлынула наружу.
Я начала кричать, плакать и рваться из его рук изо всех сил.
И в какой-то момент он меня отпустил. Я вскочила, отбежала в сторону и уже там рухнула на колени, прижимая ладони к лицу и пытаясь остановить слезы, но они лились и лились, словно река после прорванной дамбы. Плакала я долго, пока не выплакала всех страх и всю боль.
Когда слезы иссякли, а из горла больше не вырывались рыдания, я вытерла щеки и рискнула посмотреть на демона, который все это время молча сидел в стороне.
И это было лучшее, из того что он мог сделать. Просто не вмешиваться.
Заметив, что я начала успокаиваться, демон встал, подошел и присел на корточки рядом, протянув мне белый шелковый платок.
Я едва не расхохоталась.
Он гуляет по мирам, спасая и спасаясь, с отглаженным платком в кармане!
Истинный аристократ.
Взяв платок, я приложила его к ощутимо опухшим глазам. Мое тело еще сотрясали краткие всхлипы и надсадные вздохи, которые я никак не могла сдержать, хоть и очень старалась.
— Мира, — попросил демон. — Мира, взгляни на меня!
И с рычащим вздохом обхватил мое лицо ладонями, силой развернув к себе. Я не хотела смотреть на него, наверное, чувствовала, что не выдержу.
Всего было слишком много.
Его было слишком много.
— Полюби меня, — попросил демон, а у меня заныло в груди. — Полюби меня, Мира. Пожалуйста, прошу тебя…
А я смотрела на него и не знала, что ответить.
Чтобы полюбить кого-то надо увидеть, что за мир у него внутри.
И я не была уверена, что смогу пережить встречу с миром демона. А еще… я так отчаянно боялась. Я смотрела на нас будто со стороны, и видела и прошлое, и будущее. Прошлое моей мамы, оказавшейся во власти чудовища. И будущее мое, в котором история могла повториться. И я не могла этого допустить.
Шмыгнув носом, убрала руки демона от своего лица, молча встала и оглянулась.
— Где мы?
Глава 8
— Я думаю, это что-то вроде магистрата, — демон поднялся следом за мной. Его тяжелый взгляд я чувствовала лопатками.
— Магистрат?
— Городское управление и место, где оно, соответственно, размещается.
— Аааа, что-то вроде управы, — покивала и я сразу же усомнилась: — Не похоже, что здесь кто-то кем-то управляет.
Белое строение, возведенное из отполированного и будто бы светящегося изнутри камня, внутри оказалось гораздо большим, чем казалось снаружи. Было много света, хотя где находились его источники оставалось загадкой, ведь он словно лился сразу и отовсюду.