Багряный декаданс
Шрифт:
Совсем уж неожиданно внизу раздался глухой сонный голос. И я сразу сообразила, что открывшаяся дверь находилась не в спальне, а где-то под террасой.
— Во имя Аттеры, — вялое приветствие и протяжный зевок.
— Именем её, — откликнулся кто-то другой.
— Зачем звал? — спросил первый.
— Чтобы ты меня сменил, — ответил второй, почти так же устало и недовольно.
Скрип кожаной обуви и глухой стук, будто кто-то переставил что-то тяжелое.
— Зачем мы здесь топчемся? — продолжал бурчать невидимый мне мужчина. — Кому вообще пришла в голову идея охранять спальню принца? Он сам может
— Император отдал приказ, — оборвал его собеседник. — И не нам его обсуждать. Сказали — выполняем.
— И что, тебе нравится тут топтаться? — не успокаивался ворчун.
— Нет, но мои желания в данном случае не важны, — спокойно парировал тот, который вроде как сдавал пост. — И ты сам прекрасно знаешь, что мы охраняем не принца.
— Ага, а то, что он приволок в свою постель, — загоготал новоприбывший.
— Тише, тебя могут услышать! — осадил его более дисциплинированный.
— Ой, да все комнаты Тая опутаны поглощающими плетениями, а уж он-то умеет их накладывать! Даже если его кошечка захочет, то ничего не услышит, — продолжал веселиться невидимый мне мужчина, который, очевидно был кем-то вроде дворцового стражника. — Как и мы не услышим, как он её в койке терзает.
— Все равно замолчи, потому что…
И они заговорили на несколько тонов тише. Сменяемый начал выговаривать о чем-то своему сменщику, и мне очень захотелось узнать предмет выговора.
Выпрямившись, я поднялась на носочки, вжалась животом в прохладные перила и попыталась опуститься ниже.
Это мне удалось, но при повышенном риске быть замеченной толку от моего маневра было немного, то есть, я ничего не смогла разобрать в приглушенном сбивчивом бормотании басом.
Но зато смогла сделать два полезных вывода.
Первый — терраса находилась на высоте четырех-пяти метров над землей, и если я решусь спрыгнуть, удирая от демонов на своих двоих, то в лучшем случае вывихну что-нибудь, а в худшем — переломаю кости. Ни то, ни другое не способствовало эффективному побегу, а значит, следовало озаботиться созданием чего-то вроде каната.
Второй вывод проистекал из первого, создавая не меньшую проблему и заключался в том, что под террасой плотным полукругом росли желто-красные цветы, распространяющие запах меда, орехов и, как бы странно это ни звучало, перца. Этот запах был почти удушающим и ударил мне в лицо сразу же, стоило только оказаться к ним ближе.
Отпрянув назад, я зажала нос, стараясь не чихнуть, но терпеть было почти невозможно…
Рот непроизвольно раскрылся, судорожно хватая воздух, и…
Тяжелая мужская рука легла на лицо, зажимая губы. Дернув за голову назад, он заставил меня врезаться в его тело, неподатливое, почти каменное и сурово-неподвижное. Беззвучно охнув, я выгнулась, попытавшись освободиться из его хватки, которая в миг стала грубее, сдавив мои скулы длинными пальцами, привыкшими сжимать рукоять меча. И будто бы этого было мало, его другая рука скользнула на живот, надавив, вынуждая приникнуть к нему, ощутить его присутствие, его власть и его желание быть жестоким.
Я тоскливо застонала, пожалев, что не спрыгнула с террасы до его появления. Ломанные кости ничто, по сравнению с этим.
— Не следует появляться перед охраной в подобном виде, — низким, вибрирующим голосом проговорил Сатус мне на ухо, щекоча. Вроде бы сдержанно, но я каждой клеточкой кожи почувствовала жар зарождающейся ярости. — Ко дворцу никто не приблизится, но охрана патрулирует территорию непрерывно. И я не хочу, чтобы кто-то увидел тебя голой.
Я в ответ лишь протестующе замычала, потому что ничего другого мне не оставалось. Ладонь демона, накрывшая лицо, позволяла дышать, но не говорить.
— Хочешь мне что-то сказать? — с ядовитой издевкой догадался он.
Я замотала головой. Да, конечно, мне есть что сказать, зараза ты черноглазая!
— Сладкая моя мышка, — почти пропел он, и от того, как он это сказал, у меня что-то задергалось внутри. Это было почти больно, но в то же время… почти приятно. Такая невыносимая смесь, когда не знаешь, ощущения приятные или жуткие. Но какими бы они ни были, я не могла выкинуть из головы то, что он использует на мне свою магию. Магию, которая умела как возвышать, поднимая над всеми мирами, так и с размаху бить о землю. — Я бы с удовольствием послушал все то, что ты хочешь мне сказать, но для начала, хочу узнать, к тебе приходил мой отец?
Я застыла, прекратив сопротивление и даже оставив бесполезную попытку отодрать от себя его руку.
Рвано кивнула, отвечая на его вопрос.
Его ладонь начала медленное движение вверх, оторвавшись от моего живота, проскользив по солнечному сплетению, едва заметно дрогнувшими пальцами ласково огладив ложбину на груди, прикоснувшись к ключицам и накрыв кулон, который он же надел мне на шею.
— Кулон видела? — голос демона запнулся, будто ему трудно было говорить.
Еще раз утвердительно кивнула.
— Я должен был украсить им твою прекрасную хрупкую шейку во время брачного обряда, принеся клятву перед в присутствии свидетелей и духов почивших предков. Но с тобой все так… сложно! — он зло выдохнул, и его злость была острой, царапающей. Я даже невольно глянула на свои руки, ожидая увидеть, как алым бисером проступит кровь. Но не увидела. — Ты — не контролируема, неуправляема, глупа!
Меня поразило то отчаяние, которым были наполнены его слова. Оно рвалось из него, как рвется дикий волк, посаженный на цепь, пытаясь спастись от чудовищной гибели. И все в нем было соткано из того самого мрака, которым так легко управлял и повелевал император, не просто так явивший передо мной себя и свою магию. Мрак этот был жадным, ненасытным, нетерпеливым. Я чувствовала его присутствие, как чувствовала и то, что он проникал в меня, забирался под кожу, вливался в вены, заползал в рот, потому что… потому что он этого хотел. Принц хотел, чтобы я стала такой же, как он. Хотел сделать меня своей полностью, хотел, чтобы его тьма стала нашей тьмой.
— Поэтому придется обойтись без обряда, — он вздохнул, и я отчетливо ощутила, как поднялась и опустилась его грудь, к которой я была прижата. — Возможно, мы проведем его позже, когда подтвердим наш союз. Но я не могу отказаться от клятвы.
Его губы были гладкими и такими горячими, что я невольно пискнула, когда он прикоснулся ими к моей шее.
— Слушай меня внимательно, милая, в каждом моем слове — твое будущее и твоя новая жизнь, — с твердостью, которая вступала в головокружительное противоречие с мягкостью его губ, произнес демон.