Багряный плен
Шрифт:
Путешествие закончилось через две недели после столкновения с военными. Судно подошло к берегу поздней ночью, и я дождалась, пока сойдут все пассажиры и команда, чтобы незаметно покинуть корабль.
Наверное, никогда я не чувствовала себя более одинокой, чем сейчас, оказавшись в чужом городе в сумерках. Все здесь было незнакомым, неприветливым и даже пугающим. Из каждой подворотни, из каждого темного дома на меня смотрели хитрые тени. Я накинула капюшон и побрела по улице в поисках какого-нибудь постоялого двора, чтобы на время остановиться и обдумать план, которого, кстати сказать, у меня не было.
Долго искать не пришлось. Постоялый двор под названием «Утешься путник» выглянул из-за угла и привлек огнями в чистых окнах. Внутри было тепло и безлюдно. Только одна немолодая уже женщина дремала у огня. Ее чепец чуть съехал на один глаз, а руки покоились на животе, сжимая в пальцах вязание.
Я осмотрелась. Вполне уютно, чисто и на вид не очень дорого. Если я не найду работу в ближайшем будущем, мое ожерелье перестанет скрывать метку колдуна. Положив свою сумку на один из столов, я разбудила хозяйку и сговорилась с ней об оплате нескольких ночей. Ее звали Марта, и она оказалась не скупой, довольно общительной и приветливой.
– Давненько горячего-то не ела? – спросила она, ставя передо мной дымящийся суп, от которого мой живот заговорил на разных языках.
Я уже поднялась в комнату, которую Марта отвела для меня. Здесь, как и везде в доме, было хоть и скудно, но чисто. Кровать, узкий шкаф, стол да пара стульев. А мне большего и не нужно. Насколько я поняла, «Утешься путник» принадлежал ей и дочери, что уже давно спала. После смерти мужа Марта пыталась справляться сама и у нее неплохо получалось. Бурва – богатый город, куда на всевозможные фестивали стекались люди со всех концов страны. Сейчас пока еще не сезон, но и в это время она оставалась на плаву, что вызывало уважение. Я тут же спросила о работе, но хозяйка не могла себе позволить взять помощницу, однако обещала подумать.
Несмотря на позднее время, милая женщина разогрела для меня и добрый кусок мяса, с которым без ножа справиться не удавалось. Ужин получился хоть и поздним, но очень вкусным. Мы распрощались с Мартой до утра и я, продолжая ощущать мерное покачивание после долгого плавания, умылась и легла в нормальную кровать.
Провалиться в сон оказалось делом нехитрым, стоило только моей голове коснуться мягкой подушки, как сознание отключилось. Не знаю, как долго я успела вздремнуть, но разбудил меня странный звук, когда было еще совсем темно. Кто-то стоял за дверью. Я натянула до самого носа одеяло, прислушиваясь к скрежетанию. Кто-то пытался открыть дверь.
Я вскочила с кровати и схватила со стола нож, который так и остался после ужина вместе с посудой, прижала его к груди. Сердце гулко барабанило в тишине ночи, нарушаемой только скрежетом. Ноги тут же замерзли, но не от холода, а от ужаса, который и волосы заставлял шевелиться.
Дверь резко распахнулась, и в проеме возник мужчина, который стремительно ворвался в комнату. Не успев опомниться, я взмахнула рукой, чтобы защититься, и нож воткнулся в тело, прежде чем я поняла, что происходит. Мужчина издал странный звук и рухнул на пол. Я завизжала.
Слезы, вызванные страхом и ужасом содеянного, покатились по щекам. Я отбросила нож. Меня трясло, к горлу подкатила тошнота. Неожиданно загорелся свет. Марта испуганно смотрела на меня.
– Я… я не знаю, как это вышло… он разбудил меня… я испугалась, – сквозь рыдания попыталась я объяснить.
За хозяйкой уже маячила ее дочь, если я правильно догадалась. Это все было похоже на кошмар, где я уже не чувствовала себя самой собой.
Марта склонилась над мужчиной и только после этого я решилась опустить глаза на тело, лежащее у ног. Меня замутило сильнее, когда я увидела белый мундир.
– Он жив, – сказала женщина и перевернула мужчину. Ее лицо тут же побледнело, она прикрыла рот рукой, а потом перевела глаза на меня. – Боже мой, Мирела!
Её страх лишь увеличил мой собственный. Я видела перед собой лейтенанта Адана, с которым познакомилась на судне. Кровь из раны уже заливала этот ненавистный мундир. Я не могла оторвать глаз от распространяющегося пятна.
– Мирела, – прошептала Марта. – Это Арсен Бруэр!
В этот момент мой мир пошатнулся, и я опустилась на колени.
Глава четвертая
Бруэр! Бруэр?! Это имя выкинуло все прочее из моей головы. Меня мутило все сильнее, комната пошла кругом. Как же так? Он Бруэр? Не так я хотела познакомиться с его семейством. Лицо лейтенанта бледнело, становилось все более похожим на его мундир.
– Но как же? – бормотала я. – Бруэр? Ведь его фамилия Адан, Арсен Адан.
– Вы что знакомы? – почему – то этот вопрос напугал и саму Марту.
Несчастная женщина была и без того на грани обморока, мало ли что еще ей в голову взбредет. Так, Мирела, соберись. Я глубоко вдохнула. Что же я раненых не видела? Раны не лечила никогда? Откуда столько страха? Возможно, все дело было в том, что прежде я их сама не наносила. Это ведь моих рук дело! Я подняла ладони, они были покрыты густой липкой кровью. Едва сдержала себя, чтобы не отереть их об одежду. Еще один вдох, глубже.
– Ева, – скомандовала хозяйка, – неси полотенца и чистую воду, бегом.
Её голос вывел меня из оцепенения, я схватила с кровати полотенце и только сейчас, наконец, увидела все происходящее открытым взглядом. Прошло всего несколько секунд, а мне они показались вечностью и для Арсена могли стать роковыми.
– Давайте перенесем его на кровать, – сказала я.
В проеме уже замелькали постояльцы, которых привлек шум. Со всех сторон слышались шепотки, стенания и вздохи. Вопросы о том, что случилось, не заставили себя долго ждать. Мы с Мартой переглянулись, женщина встала и закрыла дверь. Когда вернулась ее дочь, мы не без труда переместили Арсена на кровать.
Время сейчас не на моей стороне. Лейтенант стремительно терял силы, вместе с вытекающей из раны кровью.
– Если он умрет, – прошептала Марта, – Бруэры не пощадят тебя.
Я все еще никак не могла понять, почему Арсена называют Бруэром, если его фамилия Адан, но сейчас не время выяснять. Вытряхнув содержимое своей сумки, я поискала то, что могло бы мне помочь, и облегченно выдохнула, благодаря бабушку.
– Ева, – теперь уже я командовала, – принеси самую толстую свечу, которую найдешь, глубокую миску и чистую простынь.