Багряный плен
Шрифт:
К несчастью, ночь для меня на этом не закончилась. Спустя час или около того, подвыпившие военные решили спуститься в трюм. Как они узнали, что я здесь, догадаться было не трудно. Или их друг поделился знанием, или они сами сделали выводы. Судя по всему, степень опьянения дошла до той отметки, когда и байки о цыганах уже не страшны. Сердце предательски замерло, когда их смех и улюлюканье послышались с лестницы.
Я вжалась в свой угол и обдумывала дальнейшие действия. Прежде всего, очень осторожно, чтобы не вызвать звяканья, я подняла спрятанный жарут и аккуратно застегнула на шее. Это заняло довольно много времени, поскольку самой надевать его не так-то просто.
– Эй, цыганка! – послышался подвыпивший голос. – Погадай нам!
Вслед за их другом я закатила глаза, а потом усмехнулась. Что ж, можно и погадать, только мои прогнозы могут ему и не понравиться. Я выглянула из-за бочки и хорошенько рассмотрела своих гостей. Их было двое, и обоих я видела на палубе, только теперь у каждого из них в руке была бутылка. Тот, что хотел коснуться моих волос, приложился к горлышку и сделал долгий глоток, хотя на ногах стоять ему и без того было непросто.
– Не прячься, – подхватил другой. – Мы тебя не обидим.
Они посмотрели друг на друга, а потом рассмеялись, причем у первого вино брызнуло, чуть ли не из носа, что вызвало новый взрыв смеха. Алкоголь и долгое путешествие – плохое сочетание, особенно для одинокой девушки в трюме. Несмотря на их хохот и, на первый взгляд, веселый нрав, мне было не до развлечений. Подобные забавы очень быстро могут перерасти в настоящую трагедию. Холодок пробежал по спине, когда я представила, насколько они изголодались по женскому телу.
Нужно было срочно что-то предпринять. Я осмотрелась. Кроме бочек с вином, мешков с зерновыми, пары ящиков и старой лампы, которую мне оставлял матрос, здесь больше ничего полезного не было. Один из ночных посетителей повернул голову в мою сторону, и я присела, чувствуя, как напуганное сердце толкает грудную клетку. Мне пришлось вжать голову в колени, чтобы немного успокоиться и выровнять дыхание. Что там говорил Арсен Адан? Долгие беседы о суевериях и алкоголь могут сыграть с человеком злую шутку?
– А это мысль! Спасибо, лейтенант, – пробормотала я и вознесла молитву.
Снова высунулась из укрытия. Офицеры разбрелись, пытаясь отыскать меня среди груза. Пора призывать духов.
– Не подведите, – прошептала я, сжимая кулаки. – Не играйте со мной сегодня.
Аккуратно пробралась к мешкам с зерном, развязала несколько. Сняла с лампы стеклянный футляр.
– Ты видишь её, Рабо? – прокричал один из них другому.
– Нет, – ухмыльнулся второй. – Но она где-то здесь, я чувствую.
Как-то нехорошо он это сказал, будто предвкушая что-то, что мне не понравится. На дрожащих ногах я медленно поднялась, накинула на голову капюшон плаща и сделала глубокий вдох, взывая к духам. У меня всего один шанс и нужно воспользоваться им так, чтобы отвадить посетителей раз и навсегда.
Я ощутила, как теплая живая энергия заструилась вокруг, приподнимая полы плаща и ероша кончики длинных волнистых волос. Духи ответили мне, а это значит, что теперь моя очередь предвкушать веселье. Я потянулась к пламени, заставляя его сначала уклоняться, а потом тянуться за моими пальцами. С огнем нужно быть осторожной, он тоже бывает капризным. Поманив его настойчивее, я подхватила всполох и очень осторожно метнула его в центр трюма. Здесь важно не спалить всё судно. Пламя разделилось налету, образуя круг из нескольких огненных комочков. Краем глаза я заметила, как тот, кого звали Рабо замер. Его лицо побледнело, он медленно отступил к стене трюма и вжался в нее. Что ж, это только начало. Я смогла отвлечь внимание и другого мужчины. Они оба смотрели на пламя, как завороженные. Огоньки не просто зависли над полом, они будто плясали, гоняясь друг за другом по кругу. Этого могло бы хватить, но я решила закрепить результат.
В ход пошло зерно. Оно само по себе вытекало из мешков стройными ручейками, которые вливались в одну толстую реку и потом снова распадались, чтобы образовать фигуру. На глазах у онемевших от страха офицеров разноцветная крупа складывалась в очертание девушки. Это была цыганка с густыми волосами, в широкой юбке, свободной рубашке и с босыми ногами. Она влетела в центр трюма именно туда, где кружили языки пламени. Даже мне стало жутковато от того, как она танцевала. Крупинки то сходились вместе, придавая ей изящную форму, то снова разлетались, чтобы вихрями кружить вокруг насмерть перепуганных мужчин. Юбка цыганки развевалась как настоящая, повторяя изгибы тонкой ткани во время танца.
Чтобы усилить эффект, я призвала пламя к себе и распространила его у ног таким образом, чтобы лицо, подсвеченное снизу, казалось зловещим. Большего и не требовалось. Бравые офицеры бросились прочь из трюма, стараясь обогнать один другого. Надо отдать им должное, они не проронили ни звука.
Вернув позаимствованные элементы представления на место, я ощутила, как трясутся руки. Мне было совсем не смешно, поскольку всё могло обернуться иначе, будь мужчины потрезвее или, если бы духи решили подшутить и надо мной. Такое случалось. Горло сдавил панический спазм и из него вырвался то ли стон, то ли скулеж. Во время безумия, что я продемонстрировала офицерам, мое тело дрожало от страха и напряжения, а теперь, когда я осталась одна, оно освобождалось от них.
Я вцепилась руками в волосы, а потом скинула плащ и схватилась за застежки жарута, желая избавиться от его тяжести, но не решаясь.
– Их еще кто-то носит? – голос заставил меня вздрогнуть.
Арсен Адан стоял, опираясь на ящики, и изучал украшение на моей шее. Сердце снова пустилось вскачь. Страх вернулся.
– Как давно вы здесь? – севшим от волнения голосом, спросила я его.
– Достаточно для того, чтобы всласть насладиться вашими талантами, – он произнес слова, которых я так боялась, с такой легкостью, что стало намного страшнее. Пьяные бедокуры это одно, но абсолютно трезвый офицер совсем другое. – Вы не просто цыганка, вы – шувани. Ваши шутки опасны.
Я старалась и виду не подать, что меня до смерти пугает его осведомленность. Этот человек имел очень неудобную для меня особенность – появляться не вовремя.
– По- вашему, я должна была позволить им надругаться надо мной? – скрывая дрожь в коленях, вздернула я подбородок. – Даже собака защищает себя! А подобное поведение не делает чести королевским офицерам и то, что они давно в море не оправдание.
Я понимала, что вымещаю обиду и злость не по адресу, но если уж лейтенант Адан защищает своих друзей, то и его честь для меня под сомнением. Арсен молчал, вглядываясь в мое лицо, и это меня нервировало.
– Я цыганка, но это не означает, что я заслуживаю быть униженной, какими – то….
– Достаточно, – он вскинул руку, предотвращая поток ругательств с моей стороны. – Я лишь хотел сказать, что вам стоит быть очень осторожной, прежде чем демонстрировать, кому бы то ни было свои умения.
Он снова бросил взгляд на жарут и поднялся по лестнице. Эта ночь надолго останется в моей памяти. Как бы то ни было, больше ни разу ни один из военных не пытался спуститься в трюм. Не скажу, что крепко спала каждую последующую ночь, но и не дергалась от каждого шороха. На палубу я тоже больше не рискнула подниматься.