Бакалавр
Шрифт:
На висок легла влажная пластинка, пахнущая какой-то хитровыделанной химией. Боль, которой Лана не чувствовала до её исчезновения, пропала.
— Насколько плохо? — тихо поинтересовалась она.
— Уходить тебе надо из поля. Не кабинетная работа, конечно, но вот это — бегать под огнём по горам, не спать, не есть, идиотов вразумлять на физическом уровне… с этим пора кончать. Завершим миссию — я представлю рапорт.
— А сейчас?
— Сейчас… хорошо бы Врата пройти без снотворного. Насколько важно тебе быть в полной форме при представлении командиру корабля?
— Предельно
— Понятно.
Тина вздохнула, окинула пациентку неодобрительным взглядом, и всё-таки протянула большую голубую капсулу.
— Держи. Принять по корабельному предупреждению.
И корабельное предупреждение не заставило себя ждать. Уже проваливаясь в сон, Лана вдруг подумала, что Тина сказала очень важную вещь. Важную и странную. То, что она отследила «вразумление на физическом уровне» — не фокус, в дверь Тим врезался так, что будьте-нате. Пожалуй, услышал бы и вулг. К тому же Тина врач, привыкший отслеживать физическое состояние подопечных по таким признакам, которые не-медик не то, что не примет в расчёт — просто не заметит. Но она назвала своего командира «идиотом». Оборот, вполне допустимый в частном разговоре, да. Тем более что Тим и впрямь действовал, как распоследний кретин, что было совершенно несвойственно тому Тиму Стефанидесу, которого она знала почти всю свою жизнь. И всё же было тут что-то, на что следовало обратить…
Сон навалился неотвратимо и неумолимо, не давая закончить мысль.
— Догадывается она, ишь ты! Подозрения у неё!
— А как вы хотели, Солдатов? Натов змеёныш во всей своей красе, до последней чешуйки. Горовиц у себя недоумков не держит в принципе, а уж среди одиночек… кстати, кто такие «гиксосы»?
— Алайская Жандармерия. Политическая полиция в сочетании с контразведкой. Что-то вроде нас, но с довольно сильным уклоном в руководство общественным мнением и настроениями в социуме. Мы-то практики. По большей части.
— Понятно… вот что. К моменту выхода из Врат мне понадобится вся информация по Мигелю Рэнсону. Кто, что, когда. Главное — почему. Почему упоминание родства с этим человеком отменило или, как минимум, отложило убийство? А ведь Дитц была готова убить члена своей команды прямо у нас на борту, тут двух мнений быть не может. Что это, пароль?
— Не похоже.
— Вот именно, не похоже. Боюсь, вам придётся поработать и во Вратах, но…
— Не привыкать.
Глава 8
— Да я бы… я бы её…
— Трахнул?
— Я женат!
— И что это меняет?
— Шансов — ноль.
— А если бы были?
Перелив дверного сигнала сорвал Лану с койки и подтащил ко входу в каюту ещё до того, как глаза полностью открылись. Вахтенный — новый, не тот, что привёл их сюда — держал в каждой руке по объемистому пакету.
— Ваша форма, госпожа первый лейтенант. Пятнадцатиминутная готовность.
— Дитц приняла, — машинально отозвалась она, закрыла дверь и повернулась к спрыгнувшей с верхней койки Тине. — Кто первый в душ? Или вдвоём поместимся?
И они действительно поместились вдвоём, и справились очень быстро, что давало Лане некоторую фору по времени. А фора была необходима.
Будь у неё возможность тратить драгоценные мгновения на смех, она бы посмеялась. Ведь если в пакете, который она принялась вдумчиво потрошить, действительно лежал офицерский мундир Галактического Легиона, ему предстояло стать первым в её практике. После тренировочного лагеря «Крыло», где из землегрызки сделали бойца десанта, она ни разу не побывала на планете Легион.
Своё право на погоны с лейтенантским пунктиром она выслужила кровью, но сами погоны даже не держала в руках. Шкафчик с офицерской формой нигде её не ждал — он попросту отсутствовал в природе. Как и сама форма. До этой минуты. Ладно, попробуем вспомнить, как, что и куда пристраивала Эрнестина Дюпре.
Так… так… эээ… кажется, так…
— Дитц, стой! Да стой же! — Тина решительно шагнула вперёд, отводя руки Ланы. — Это вот сюда. Ты чего? Забыла?
— А я и не знала никогда, — ухмыльнулась Лана. — Откуда у меня мундир и где бы я его носила?
Медик только покрутила головой. Если осуждение может быть восхищенным (или восхищение осуждающим), то именно это выражение мелькнуло в серебристо-серых глазах. Зрачки на секунду затопили радужку, нос забавно сморщился — и Тина снова стала невозмутимой.
— Вот ещё что. Чуть не забыла. Шнур отстегни.
— Зачем? Наша лейтенант всегда…
— Своего лейтенанта ты в парадке видела только в присутствии других офицеров. В том числе и старших, верно?
— Ну да, — пожала плечами Лана, прихватывая заранее выложенный на столик флакон с духами.
— Воооот! — протянула Тина. — А, чтоб ты знала, старший в команде офицер никогда шнур не пристёгивает. Маленькое нарушение Устава, простительное и даже обязательное. Ну вспомни, ведь наверняка…
— Точно, — Лана вдруг, как наяву, увидела ухмыляющегося Малькольма Рурка. Малькольма… и свободно болтающийся конец витого шнура. — Мне и в голову не приходило… думала, это потому, что Рурк — капитан.
— Нет, просто старший в подразделении. Как ты сейчас. Сядь, я тебе косу заплету.
Лана послушно уселась. Тонкие пальцы с длинными острыми ногтями разбирали пряди получше любого гребня.
— Ты там чего мудришь?
Единственное зеркало, имевшееся в их распоряжении, располагалось в санитарном блоке, но Лана чувствовала, что Тина сооружает из её волос что-то не вполне стандартное. И даже, пожалуй, не вполне уставное. Можно было, конечно, развернуть дисплей браслета, настроив его в режим съемки себя, но… да ладно, вариантов всё равно нет. Спорить со своим медиком… далее по тексту.
— Готово. Пойди посмотри.
— А ты?
— Я уже. Ты командир группы и должна выглядеть, как воплощение Баст. А моё дело — оттенять.