Баксы для Магистра
Шрифт:
Как оказалось, Магометыч добросовестно выполнил просьбу Миши Каратаева: он отправился в офис пирамиды и сказал, что у него есть очень важная информация, раскрыть которую он может только лично Сабадаеву. Неладное Магометыч почувствовал сразу, едва только он назвал эту самую фамилию – Сабадаев. На него посмотрели туго…
– Как это – «туго»? – не понял я.
– Вот так! – ответил Магометыч и выпучил глаза, отчего его лицо приобрело довольно пугающее выражение. – И вижу я, – тут Магометыч закручинился, вспомнив перипетии того несчастливого для него дня, – что решают они: прямо тут меня кончить или сначала куда-нибудь подальше за город отвезти.
– Угрожали вам? – спросил я сочувственно.
–
Это как же надо было так смотреть, чтобы человек до смерти испугался.
– А потом пришел этот Сабадаев, – судорожно вздохнул мой собеседник.
– Сабадаев! Это он так представился?
Пребывавший в крайне расстроенных чувствах Магометыч все-таки понял, о чем это я.
– Ну, документы я у него не спрашивал, конечно, – признался он. – Он пришел. Чего, говорит, надо. Я не стал спрашивать, он Сабадаев или кто…
Да уж конечно. Там Магометычу явно не до расспросов было.
– Ну я и говорю, что так, мол, и так, есть такая очень важная информация, у меня на улице машина стоит, а в машине документы…
– А у вас разве машина есть? – не сразу прозрел я особенности хитроумного плана, воплощенного Магометычем в жизнь.
– Не-а. Это я так, для спасения. А он говорит: ну, неси. Поостерегся выходить, значит. А я вышел и – бежать!
Ах, вот оно что! Насмерть перепуганный Магометыч хотел любой ценой вырваться из страшного офиса и уже даже не помышлял о выполнении разведывательной миссии, возложенной на него Мишей Каратаевым. Под надуманным предлогом он вышел на улицу и дал деру. До Капотни вот добежал.
– Может, вам показалось? – попробовал я его успокоить.
– Что? – уточнил он.
– Что вас убить хотели.
– Такое не кажется, Женя, – сказал Магометыч печально. – Когда смерть близко ходит – ее видно, она ведь не прячется.
Отвезти Магометыча в Тульскую область я попросил Демина.
– Женька! У нас же съемка! – всполошился Илья. – Старик и девушка! Теплоход! Там же куча работы!
– Справимся, – пообещал я.
Но Илья не сдавался.
– Женька! Давай отснимем этот сюжет, а потом я отвезу Магометыча!
– Потом тебе, может быть, уже и некого будет везти, – просветил я Демина. – Магометыча либо найдут и убьют, либо не найдут, а он сам от страха помрет. Тебе Магометыча разве не жалко?
– Нет, – честно признался Демин. – Сам, дурак, влез во все это, а нам теперь сплошная головная боль. Всех не нажалеешься, Женька. От них подальше надо держаться, от всех этих камнерезов и артистов. Я против того, чтобы мы с ними дело имели. От них одни только неприятности. Я на что угодно готов пойти, только чтобы про них забыть раз и навсегда. Ты тот случай на Каширке помнишь? Когда Муханов в офис на разведку пошел и с разведки вернулся сильно удивленный и немножко не в себе?
– Помню, – сказал я. – Там уже откуда-то про его визит знали и паспортные данные его записывали, даже не заглядывая в мухановский паспорт. Странная была история.
– Это я сделал, Женька. Пришел накануне в тот офис и предупредил, что подставной товарищ к ним придет, и все данные я им оставил. Они меня за идиота сначала приняли, я же им ничего объяснять не стал, а назавтра – опаньки! – Муханов к ним и заявился.
Я был напряжен.
– Зачем ты это сделал?
– Затем! – зло сказал Илья. – Чтобы отбить охоту у Миши Каратаева и шпионских этих артистов там куролесить и нас во все эти шашни втягивать!
– Бедный Муханов, – пробормотал я, вспомнив, какого страху натерпелся бедолага в тот раз.
– Всех не нажалеешься, – повторил Демин свою мысль.
– Не нажалеешься, – подтвердил я. – Но попробовать можно. А начнем мы с Магометыча.
Демин понял, наверное, что спорить бесполезно, обреченно вздохнул и промолчал.
В
Теплоход отплывал тихим летним вечером. Уже все пассажиры поднялись на борт.
Уже вот-вот должны были убрать трап. Уже начиналось трехдневное путешествие, где впереди ждали просторы русской реки, живописные берега, ночные посиделки в ресторане теплохода и неспешные прогулки под звездами по палубе. В предвкушении всех этих радостей три сотни пассажиров выстроились вдоль борта, желая своими глазами увидеть волнующую процедуру отплытия, и вот тут-то наши актеры и появились. Вообще выход актера на сцену должен быть грамотно выстроен. Так, чтобы он в мгновение оказался в центре внимания. Я как-то раз смотрел «Горе от ума» в постановке Олега Меньшикова. Так там едва ли не посреди спектакля на сцену вышла актриса Васильева – и зрители устроили ей такую овацию, будто ее героиня в этой пьесе была главным действующим лицом. Она вышла под звуки музыки, ослепительно царственная, и публика застонала от восторга. Вот что значит правильно подать. Мы тоже постарались. К трапу теплохода, пред очи сотен столпившихся вдоль борта пассажиров, подкатила кавалькада роскошных и безумно дорогих автомобилей. По ценам московских автосалонов автомобилей было на миллион долларов, не меньше. Из машин высыпала развеселая компания: смех, нетрезвые возгласы, бестолковая суета. Кого-то явно провожали. На белый свет был извлечен ящик дорогого шампанского. Праздничным салютом захлопали пробки. Шампанское пенилось и лилось через края фужеров. Женщины визжали. Мужчины кричали здравицы. Молодые крепкие ребята, явно из охраны, торопливо заносили на борт вещи. Наконец стало проявляться, кого же это провожают. В центре компании была прелюбопытная пара: блаженно улыбающийся старичок и разбитная юная прелестница, которых можно было бы принять за дедушку и внучку, если бы не их наряды, обычно надеваемые молодоженами. Публика на теплоходе не успела еще дозреть окончательно, а им уже подбросили подсказку. Кто-то в развеселой компании заорал дурным голосом:
– Го-о-орько-о-о!
Клич подхватили, старичок расцвел. Прелестница захихикала. Они слились в долгом поцелуе. И тогда тем, кто был на борту, стало ясно: молодожены. Свадебное путешествие. Все заинтересовались и придвинулись к эпицентру событий. Тем временем кто-то из компании очень кстати вспомнил, что о борт спускаемого на воду судна положено разбивать бутылку шампанского – на счастье. В борт теплохода полетели бутылки. Лопались стекла, летели брызги и осколки. Шума было много. Никого не стесняясь, на капитанском мостике яростно матерился капитан. Мы предупреждали его о грядущих съемках на борту, но он и предположить не мог, что будет столько шума. На него не обращали внимания. Компания проводила молодоженов до трапа. Старичок блаженно хихикал. Его молодая жена была чудо как хороша. Мужчины на палубе теплохода просто пожирали ее глазами. От нее исходил волнующий аромат из смеси молодости, денег и бесстыдного распутства.