Бал-маскарад
Шрифт:
– Так вот как ты распоряжаешься моим приданым, подлец! – Владилена гневно наскочила на мужа, дала ему пощечину. Он не сопротивлялся, покорно снося обиду. Такой разгневанной с перекошенным от ярости лицом жену он видел впервые.
В полуосвещенной комнате было плохо видно. Владилена устремила свой взгляд в глубину комнаты, увидела распахнутую постель со скомканными простынями и заревела:
– Где она?!
Перепуганная на смерть, полуобнаженная Жорж, в одном корсете и чулках, пряталась за ширмой. Она тряслась от страха, зубы выбивали чечетку, ногам было холодно стоять на голом полу. Владилена залетела за ширму и обнаружила соперницу. Она налетела
– Вот тебе, дрянь, за то, чтобы чужих мужей не уводила! Дрянь! потаскуха, актриса из погорелого театра, будешь знать, как с чужими мужчинами спать!
– Ой-ой-ой!!! – что силы отбивалась Жорж, отступая к ширме. Ширма завалилась на бок, и всем предстала картина: Жорж в неглиже отбивается от обманутой жены.
Все, кто был в комнате, замерли на месте, Дашков, Болотова и Лапшина, прислуга и заспанные постояльцы, которые с интересом наблюдали за происходившим. Мужчины с интересом рассматривали полуобнаженную актрису. Дашкову показалось, что он теряет самообладание, все происходящее казалось ему дурным сном. Его отвлекла Болотова. Он посмотрел на нее ничего не понимающим взглядом, пытаясь понять, что она ему говорит.
– Павел Михайлович, вам надо свою жену отсюда увести. Вы же видите, она не в себе.
– Конечно, - сказал Дашков. Он подошел к Владилене и вывел ее из номера. Она еще сопротивлялась, когда он уводил ее прочь по коридору. Навстречу им уже бежал взволнованный администратор гостиницы. Он, запыхавшись, влетел в номер и попросил всех посторонних покинуть помещение. Жорж, осталась одна в большущем роскошном номере, который минуту назад казался ей островком любви и надежды. Жорж заплакала, все надежды ее рухнули. Ее не радовала даже диадема с крупным жемчугом и бриллиантами, которую она зачем-то сейчас одела на голову. Она так и сидела на кровати с накинутым на плечи пеньюаром и с диадемой на растрепанных волосах. Павел оказался женатым, а с Болотовым она теперь вынуждена расстаться по собственной вине. Хуже всего, что не удалось избежать огласки. Безобразную сцену, устроенную взбалмошной женой Павла, видело слишком много людей. Утром по городу расползутся слухи. Жорж знала жестокие нравы высшего света, где каждый грешит, как ему вздумается. Надо выполнять только главное правило – не попадаться!
…Павел не спал всю ночь. Он был в отчаянии, жена угрожала разводом. Владилена, когда они приехали домой, кричала на мужа, в припадке бешенства топала ногами и била посуду. Дашков стоически вынес истерику жены. Потом он заперся в своем кабинете и от горя напился, но хмель не брал его. Дашков сидел в клубах табачного дыма в своем кабинете, где плотно были зашторены окна, и не знал, что уже рассвело. В общем-то, ему было все равно, он не ждал от этого рассвета ничего хорошего. В двенадцатом часу дня к нему приехал Георгий Каминский, чтобы поддержать друга в беде. Павел почти не взглянул на вошедшего, он только вяло улыбнулся:
– А, это ты приятель. А я уже думал, кто это ко мне пожаловал в такую рань.
– Какая рань! Побойся Бога. Уже полдень на дворе.
– Ну что ТАМ, в свете, слышно? Небось, о случившемся уже треплются все, кому не лень.
– Да, ночное происшествие действительно имеет резонанс. О скандале в гостинице, в котором замешена французская актриса, судачат даже дворники, - сказал Каминский. – Вам с мадемуазель Жорж удалось на какое-то время стать героями дня. Все даже на минуту забыли о Наполеоне и об антифранцузской оппозиции.
– Честно говоря, приятель, меня это нисколько не радует, - сказал Павел и налил себе еще коньяку. Он вопросительно посмотрел на Георгия: – Выпить хочешь? Хочу тебе доложить, отменный коньяк.
– Не откажусь. Не надо наливать до краев, - Георгий сделал протестующий жест рукой. – У меня сегодня аудиенция днем в Павловске.
– Везет же тебе, - Павел завистливо посмотрел на друга. – Тебя жалует сама вдовствующая императрица, у тебя прекрасная репутация в обществе, а я… в таком дерьме… Сейчас обо мне в Петербурге, наверное, знает каждая собака. Мне не хочется выходить из дома, чтоб каждый указывал на меня пальцем…
– Хуже всего, что о случившемся написано в газете. На! Почитай. Там журналист, некий Яков Ядов, пространно написал о ночном скандале, в котором замешана известная французская актриса… и ты.
– Ядов, надо же какая фамилия! Представляю, сколько яда этот писака, жалкий щелкопер вылил в статье на нас. Что за премерзкая профессия грязь на людей выливать! Хуже всего, что народ это читает.
– Да, представь себе, весь тираж этого номера разлетелся за считанные минуты! Скандалы нынче в моде. Людей хлебом не корми, дай посмотреть только в замочную скважину.
Дашков уткнулся в газету и быстро пробежал глазами текст статьи. Он стал читать вслух: - «В это трудно поверить, но мадемуазель Ж. стала причиной развода одного довольно-таки известного в столице господина, щеголя и франта, которого отличает большая любовь к хорошеньким женщинам. Сей господин неоднократно был замечен в обществе прекрасных дам. И надо сказать, ухаживания всегда заканчивались скандалом. Жена не выдержала, и требует развода.» Господи, а об этом-то в редакции откуда знают? То, что мы разводимся с Владиленой, стало известно буквально утром.
– По всей видимости, у них повсюду есть свои осведомители. А возможно, этот Ядов ничего и не знает, а просто предположил дальнейший ход событий. Судя из того, как прореагировала на случившееся твоя жена.
– Да, Владилена вела себя не подобающим образом. Она вела себя как дикарка. Можешь себе представить, она хлестала бедную Жорж по щекам, и Жорж, бедняжка, совсем не знала, что ей делать, она так испугалась.
– Да, действительно, твоя жена показала верх неприличия. Устроить скандал в присутственном месте. Обо всем можно было договориться дома без свидетелей. Даже не верится, что она, дворянка, ведет себя как простая кухарка. Однако же, нашлись «добрые» люди, которые ей сообщили о том, что у тебя в отеле встреча с Жорж. Вот тоже образчик нашей русской «мнимой» порядочности. Давайте все расскажем обманутому супругу или супруге, а они потом пусть хоть поубивают друг друга. Право, я много лет жил за границей. Там на эти вещи смотрят проще.
Дашков не слушал более своего приятеля, он снова наполнил свой бокал и залпом выпил. Коньяк благодатным теплом разлился по телу. Но меланхолия не проходила. Жизнь представлялась ему в черном свете. Дашков закурил сигару и посмотрел на друга:
– Георгий, я благодарен тебе, что ты поддержал меня. Честно говоря, у меня на душе так тошно, кошки скребут. Ты сегодня единственный, кто приехал поддержать меня. У меня есть знакомые в свете. Но из друзей ты остался один. Как жалко, что с нами нет сейчас Одоевского, - всхлипнул Дашков от избытка чувств, на глаза навернулись пьяные слезы. – Георгий, я сейчас так понимаю Одоевского, когда он тогда провел ночь, как в аду, накануне дуэли. Мне его так жаль. Мне кажется, я очутился в такой же безвыходной ситуации.