Бал-маскарад

Демина-Павлова Ольга

– Да! Савари и Коленкур – мои друзья, - горделиво проговорила Нарышкина. – Хотите чего-то выпить?

– Конечно! Не откажусь, - оживился Дашков.

Нарышкина взяла со стола серебряный колокольчик и позвонила несколько раз. В гостиную вошел мажордом:

– Чего желаете, мадам? – сказал он и вежливо поклонился.

– Прикажите, чтобы нам принесли вина…

– Э…любезный, подай лучше коньяку, - поправил хозяйку Дашков.

Нарышкина пристально посмотрела на гостя. Дашков сидел на диване, закинув нога на ногу, вальяжно облокотившись на спинку. Всем своим видом давая понять, что он очень важная персона. Дашков стал более манерным,

в его движениях появилась театральность, однако настоящими аристократическими манерами он так и не отличался. Нарышкина усмехнулась про себя и обратилась к мажордому:

– Принесите, пожалуйста, вина, а гостю графин коньяка, - хозяйка дома еще подумала и добавила: - Еще пусть принесут мороженого, фрукты и закусок!

– Будет сделано! – вытянулся в струнку мажордом, прижав руки в белых перчатках по швам. Он с преданностью посмотрел на свою госпожу и с достоинством удалился выполнять поручение.

– У вас вышколенные слуги, Мария Антоновна, - заметил Дашков, когда слуга закрыл за собой двери.

– Старая английская школа. Его отец и дед служили дому Нарышкиных на протяжении десятилетий, - объяснила женщина и вопросительно посмотрела на гостя. – Ну, так что там завсегдатаи салона говорили еще обо мне?

Дашков несколько фривольно усмехнулся, показав щербатые зубы:

– Вы не поверите, сударыня, чего они там только не говорили. Что одежду вам привозят из Парижа, а выбирает ее сам Наполеон. Ну, разве не смешно, чтобы военный, известный полководец, сам занимался покупкой женских платьев, шляпок и перчаток.

– Ну не знаю, - таинственно улыбнулась Нарышкина. Она точно знала от посла Коленкура, что это правда. Наполеону так важно было подчинить волю царя Александра, что он прилагал массу усилий, чтобы понравиться его любовнице. Нарышкина до сих пор получала из Франции богатые подарки: туалеты, сшитые по последней парижской моде, дорогие духи. И за всем этим, понятно, стояли люди Наполеона.

– Но, главное, - сказал Дашков, отвлекая Марию Антоновну от раздумий, - что все эти сплетни распространяет Анна Петровна.

– Снова эта Красновская! – вспыхнула Нарышкина. – Она всюду выскакивает, как черт из табакерки. Она начинает портить мне жизнь. Эта старая сплетница, скандалистка и сводница. Уверена, что она приложила немало усилий, чтобы свести Александра и Флору. И почему ее так любит мать царя?

– Ну, так вот, Анна Петровна назвала вас не патриоткой, потому что вы носите французскую одежду. Но мадам Шуазель посчитала, что обсуждать детали дамского туалета, это – моветон. Она осуждающе посмотрела на Красновскую и защитила вас, говоря, что одежда тут не причем.

– Что значит жена дипломата! Ну что ж, мне приятно, что мадам Шуазель мне не друг, но и не враг. Княгиня Голицына также мне симпатизирует. Другие меня не интересуют! Сегодня я сама посещу салон. Хотя, не скрою, мне там будет скучно. Лучше пойти к Волконским или Толстым.

– Мария Антоновна, я бы хотел вас попросить, если зашла тема о таких известных фамилиях.

– И за кого вы б хотели замолвить словечко?

– За бедную актрису. Я недавно познакомился с ней. И, знаете, довольно случайно встретились с ней. Мы прогуливались с приятелями по Невскому проспекту. Каминский недавно вернулся из Европы, так поделился со мной и Одоевским впечатлениями от поездки. Погода была премерзкая, настроение также, я той ночью проигрался в карты. И сумма довольно приличная! Что-то мне в последнее время не везет в покер, а может

у того драгунского капитана карты крапленые?

– То, что вы заядлый картежник, известно почти всем в Петербурге! – перебила Нарышкина. – Не отвлекайтесь, рассказывайте дальше!

– Ну, так вот идем по улице, раскланиваемся дамам, приветствуем знакомых, Одоевский декламирует свой новый вирш, что войдет в его сборник. А на встречу идут две дамы. И, знаете, что-то мне подсказывает – не местные, а иностранки. Какая-то зарубежная утонченность в манерах, в походке, присутствует. Подходим – точно француженки, к тому же актрисы!

– Это вы, случайно, не про мадемуазель Жорж и ее подругу рассказываете?

– Так точно, про них! Между прочим, Жорж – просто потрясающая и такая прекрасная собеседница. Дала мне знать, что не будет против, если я загляну после спектакля к ней за кулисы.

– О-ля-ля! Эти француженки такие любвеобильные. Жорж, прямо-таки, покорила всех русских. Интрижка с Александром, флирт с вами, кажется, она собирается выйти замуж за Болотова. Хорошую он себе жену получит, он за порог, а она в театр, ну и естественно, найдет с кем там ему наставить рога. Скажите, Дашков, она действительно обладает таким даром, что мужчины не могут перед ней устоять? Говорят, она побывала в алькове Наполеона.

– Волшебная женщина, ничего не скажешь. Хороша собой, имеет чудный мелодичный голос. На сцене – талантливая актриса. Но ее игра не понравилась царице-матери, и теперь ей приходится играть на малой сцене во Французском театре. Мария Антоновна, я знаю, вы помогаете французам. Помогите этой бедной актрисе.

– Не такая она уже и бедная, мой друг. Мне рассказывали, что она одевает на сцену дорогие костюмы и украшения. К тому же, ее выступления имеют успех, она сенсация этого сезона, - резонно заметила Нарышкина. – С какой стати я должна помогать этой Жорж? Она мне не соперница, но при сложившихся обстоятельствах может стать ею. Нет! Кого-кого, а Жорж нельзя назвать бедной и несчастной.

– Но все равно, это все не то, о чем она мечтала.

– Или не то, что ей обещали, хотите сказать вы?

– Как бы там ни было, помогите Жорж! Вы дружны с семьями Волконских и Толстых, а они приближены к особе императора. Может быть, он не знает, как сложилась судьба французской актрисы в России.

– Я помогу Жорж, - сказала Нарышкина. Однако было видно по ее лицу, что это решение далось ей непросто. Мария Антоновна жестоко страдала от ревности. Жорж была любовницей Александра. Хоть и не долго, хоть ничтожно малый срок она была пассией царя. Все же ей удалось обольстить его, значит, Жорж была на что-то способна. Сначала Флора была соперницей, теперь – француженка. Нарышкина была любовницей царя несколько лет. Он был в нее безумно влюблен, они были так счастливы!

– Я помогу вашей Жорж, - повторила Нарышкина. Она, будто бы проснулась ото сна. – Но я это сделаю не ради уважения к французской актрисе. Ее подруга Катрин мне больше импонирует, она хотя бы не высовывается.

– Я понял, вы задумали план, как вернуть Александра и устранить Флору из его жизни навсегда!

– Да, Павел Михайлович, вы понимаете меня! К слову, вы говорили, что у вас сегодня в театре встреча с Жорж. Думаю, она вам нравится. Ну что ж, это к лучшему. Тогда вам ничего не будет стоить соблазнить ее, козырная карта уже у вас в рукаве. Вы скажете этой авантюристке, что ее вопрос решен положительно. Ради этого мне придется побеспокоить адъютанта царя.