Бал жертв
Шрифт:
– Итак, это вы Марион? – сказала она.
– Я.
– Вы знаете, куда мы едем?
– Нет. Мне приказали… Я повиновалась, – грустно прибавила Марион. – Но я не знаю, куда вы меня везете и чего вы ждете от меня.
– Дитя мое, – отвечала любимая султанша гражданина Барраса, – мы едем в Гробуа.
– А! Мне сейчас сказали, что я там смогу дорого продать мои букеты, но у меня букетов больше нет…
– Тем не менее, – заметила госпожа Тальен, нюхая последний букет Марион, – этот вы продадите дороже
– В самом деле? – равнодушно спросила цветочница.
– Да, дитя мое. Но скажите мне: вы знаете гражданина Каднэ?
Это имя заставило Марион вздрогнуть и побледнеть.
– Знаю ли я его! – отвечала она. – О, конечно!
– Вы его видели сегодня?
– Только что.
– Это он предупредил, что я возьму вас с собою?
– Он.
Пока Марион и госпожа Тальен разговаривали таким образом, карета выехала из Парижа в Шарантонские ворота. Там стоял караул. Карета остановилась, и офицер, начальствовавший над этим постом, сделал обычный вопрос:
– Куда вы едете, гражданки?
– В Гробуа, – отвечала госпожа Тальен, обменявшись с офицером быстрыми взглядами.
– Извините, гражданка Тальен, – продолжал начальник поста, – вы так добры, что не откажете помочь одному бедному человеку.
– Кто он такой и что я могу сделать?
Пока офицер говорил, из караулки вышел человек и подошел к карете. Госпожа Тальен, взглянув на него, подавила крик и закусила губу, чтобы не произнести имени Офицер прибавил:
– Это повар, служащий у господина Барраса; он запоздал в Париж и не знает, как воротиться в Гробуа; он боится потерять место, и если бы вы были так добры, гражданка…
– Я должна взять его под свое покровительство? – спросила с улыбкой госпожа Тальен, опять сделавшись спокойной.
– И позволить ему сесть на козлы, – прибавил офицер.
Госпожа Тальен сделала знак, повар сел возле кучера, офицер поклонился, и карета продолжала свой путь.
Марион и Аделаида Тальен – обе погрузились в различные мысли и не думали продолжать разговор, прерванный начальником поста. Настала ночь. Это была ночь темная, хотя небо было звездное и красноватый блеск каретных фонарей скоро высветил густую занавесь деревьев по обеим сторонам дороги.
– Мы подъезжаем, – сказала Аделаида Тальен.
– А! – произнесла Марион, вспомнив о человеке, который растолкал толпу у Тиволи, чтобы дать ей приказание следовать за госпожой Тальен. Но вдруг мнимый повар, спешивший возвратиться в Гробуа и боявшийся, что его могут уволить, закричал повелительным голосом:
– Стой!
Кучер остановил лошадей. В то же время госпожа Тальен и Марион увидели двух верховых, выехавших из леса и ставших поперек дороги.
II
Марион испугалась, но госпожа Тальен, без сомнения, ожидала этого, потому что осталась спокойна и улыбалась по-прежнему.
– Ах, боже мой! – сказала Марион. – Зачем мы остановились и зачем эти верховые стали поперек дороги?
– Это ничего, – сказала госпожа Тальен, – вы увидите, что это друзья.
Мнимый повар сошел с козел и приблизился к дверце кареты. Почтительно сняв свою синюю шапку, он сказал:
– Извините, что я должен представиться вам в таком виде.
– В самом деле, любезный барон, – отвечала госпожа Тальен, улыбаясь, – надо было очень коротко знать вас прежде, чтобы узнать сегодня.
– Времена такие тяжелые! – прошептал мнимый повар.
– Объясните ли вы мне теперь все эти таинственности?
– И да, и нет.
– Как это, барон?
– Вы получили сегодня утром записку?
– Да; эта записка была подписана вами или, лучше сказать, именем, которое приняли вы.
– Это одно и то же. В этой записке я умолял вас взять в вашу карету Марион.
– Вы видите, что я повиновалась.
– Кроме того, я писал вам, что переодетый друг сядет к вам на козлы у заставы, а другие друзья позволят себе нанести вам визит при въезде в лес.
– Очень хорошо. Значит, другом у заставы были вы.
– А эти всадники – те друзья, о которых я вам говорил.
Марион никогда не видала – по крайней мере ей так казалось – человека, который говорил с госпожой Тальен. Лицо его было совершенно не знакомо цветочнице, но голос, молодой и симпатичный, уже как будто раздавался прежде в ее ушах.
«Где я его слышала?» – спрашивала Марион сама себя.
Мнимый повар, которого Аделаида Тальен вполголоса назвала бароном, приложил указательный и средний пальцы левой руки к губам, слегка раздвинул их и свистнул: верховые тотчас подъехали. Один из незнакомцев стал в кругу света, который очерчивали каретные фонари, и Марион побледнела, узнав его. Это был тот самый человек, который два часа тому назад подходил к ней у ворот Тиволи.
– Каднэ! – прошептала Аделаида Тальен.
Тот, который назывался этим именем и вид которого так сильно волновал Марион, приложил палец к губам и пристально на нее посмотрел. В это время повар-барон говорил госпоже Тальен:
– Опасно видеться с вами в Париже: нас подстерегает – моих друзей и меня – полиция Директории, так что было бы безумством обращаться к вам открыто.
– Объяснитесь, барон.
– Помните то время, когда вас звали мадам де Фонтенэ?
– Я этого не забыла, любезный барон.
– В то время вы дали мне обещание.
– Это правда. Я обещала оказать вам такую услугу, какая только будет зависеть от меня.
– Я рассчитывал на вас, и час оказать мне такую услугу настал…
– Что же должна я сделать? – спросила госпожа Тальен.