Балатонский гамбит
Шрифт:
— Если вы не можете сделать хоть что-то для себя сами, я сделаю это, — доктор решительно снял трубку.
— Что вы позволяете себе, Мартин?! — она протянула руку, чтобы остановить его, но он отвернулся от нее.
— Йохан, — у нее перехватило дыхание. — Да, это я, я мешаю? Послушай меня. У меня здесь тоже есть, чем заняться. Я хочу сказать, пока она была у тебя, ей звонили десять раз из Берлина. Нет, при чем здесь Скорцени? Группенфюрер Мюллер, он вызывает ее в Берлин, срочно. Я не знаю, для чего. Боже, что это за рев? «Королевские тигры»?
— Дайте, — Маренн вдруг шагнула вперед, взяла у него трубку, сказала резко, без обращений, без вступлений, лишь бы не выдать дрожь в голосе, не показать, что еле сдерживает слезы. — Ночью я буду ждать тебя в сторожке у того венгра, — все как-то вышло неожиданно, откуда все это пришло ей в голову, еще секунду назад она не думала о Золтане и ждать не собиралась.
— Я не приеду, Ким, я не могу, мы атакуем, — она едва различала его голос.
— Если ты не приедешь, я напишу все, что думала о тебе, пока ждала, и оставлю Золтану свое письмо. Если не завтра, то когда ты войдешь в Будапешт, когда наступит передышка, ты приедешь к нему, а меня здесь уже не будет, ты возьмешь это письмо, и, прочитав, ты услышишь мой голос. Ты все узнаешь обо мне, о том, что было в моем сердце этой ночью. Оставайся в живых.
— Не жди, не надо. Я не приеду. И когда войду в Будапешт, если войду, тоже.
— Я буду ждать.
— Не жди.
Она поперхнулась, комок встал в горле. Закашлялась, выронила трубку, задыхаясь от отчаяния. Виланд подхватил трубку на лету, взял Маренн под руку.
— Успокойтесь, фрау Ким. Йохан! Все, отключилось.
Маренн отошла к окну, приложила салфетку к глазам. Ей не хотелось, чтобы Мартин видел ее слезы. Но он и так все понял.
— Я думаю, он приедет, — сказал мягко, положив руку поверх ее руки, которой она опиралась на стол. — Если все пойдет как надо, они до ночи доделают их, и он сможет отлучиться. Я очень надеюсь на это.
— Благодарю вас, Мартин, — она покачала головой. — Но не надо было звонить второй раз. Это все только вызывает раздражение. Давайте, кто у нас следующий, — она повернулась. — Ханс, — позвала санитара, — что вы там стоите в дверях? Я же сказала, везите раненого на осмотр. Кстати, Мартин, — спросила, направляясь в операционную, — вам что-нибудь известно о таком радикальном средстве лечения как мазь из дегтя с касторкой? — лишь бы только сменить тему, лишь бы не было так тяжело.
— Что-что, простите? — Виланд взглянул на нее с недоумением. — Это от чего? От запоров?
— Это чудодейственная мазь, по мнению русских врачей. Намажешь — и она сама все делает. Хирург уже не нужен.
— А что она делает? — Виланд даже остановился.
— Но как что? То, что вы и думаете, Мартин. Загрязнение, нагноение, гангрена, токсический шок, смерть. Все очень быстро. Нет человека — нет болезни, и ранения тоже нет, считай, поправился. На том свете — все здоровые, сами понимаете.
— Это ужас какой-то, — доктор пожал плечами. — Откуда вы взяли это, фрау Ким?
— Да, вот пришлось столкнуться.
— Где?
— На примере одного раненого русского солдата. Представьте, у них так принято всех лечить. И все. И никакого наркоза вообще.
— Вы меня пугаете, фрау Ким.
— Я и сама испугалась, как только представила, что это может быть. Так, — она подошла к столу, взяла карточку раненого. — Обершарфюрер Ханс Фолль дивизия СС «Гогенштауфен». Осколочное ранение спины. Я смотрю, что-то уже было сделано, Мартин?
— Так точно, фрау. Еще в их госпитале. Они обнаружили в левой плевральной полости около трех литров крови, — доложил доктор.
— Кровь откачали?
— Да, и сделали реинфузию. Однако источник кровотечения не обнаружили. Вскрыли перикард, повреждений сердца не наблюдается. Излазили все средостение. Кровь идет и идет, набегает очень быстро. Едва успеваем перегонять ее обратно.
— Ясно. Что ж, Мартин, будем смотреть, где источник кровотечения, — она наклонилась над раненым. — Его надо блокировать как можно скорее. Дайте свет, Ханс. Я думаю, необходимо сделать более широкий разрез. Как полагаете?
— Я согласен, фрау Ким.
— Тогда давайте наркоз. Мартин, мне кажется, это третье межреберье вблизи позвоночника, смотрите сюда, видите? Задета артерия. Согласны?
— Позвольте взглянуть… Совершенно точно.
— Замечательно. Источник кровотечения блокировать, все вычистить, зашить наглухо. Дальше.
— Наш «Лейбштандарт». Второй панцергренадерский батальон. Оберштурмфюрер Вольфганг Шеффер. Ранение подчелюстной области. Пульс девяносто, давление сто пятьдесят на девяносто. Кожные покровы розоватые, влажные. Мы развели края раны — целый фонтан крови, едва остановили.
— Вероятно, повреждение яремной вены?
— Да, и затылочной артерии. Сделали наркоз, пытались вставить трубку — сразу начались спазмы бронхов.
— Спазмы? Сильные?
— Сильные, фрау Ким.
— Бронхиальное дерево санировали? Это опасно, может развиться аспирационная пневмония, это реальная угроза дальнейшей жизнеспособности всего организма. Скорее всего, аэробное заражение, через раневый канал микробы проникли внутрь. Какая частота дыхания?
— Более двадцати в минуту.
— Так, немедленно искусственная вентиляция. Рентген легких и бронхоскопию. Если имеет место абсцесс, будем оперировать. Пока антибактериальная терапия, сульфаниламид пятьсот граммов каждые четыре часа.
— Так вы поедете к этому венгру, фрау Ким? — Виланд вдруг поднял голову и внимательно посмотрел на нее. — Я уверен, Йохан приедет, как только сможет. И если он приедет, а вас нет…
— Мартин, — она хотела рассердиться, но не получилось, поэтому только вздохнула и покачала головой. — Я поеду, поеду. Не сомневайтесь. Как я могу не поехать, если даже вы настаиваете? Но только сейчас, пожалуйста, Мартин, не отвлекайтесь, записывайте то, что я вам говорю. И немедленно приступайте к лечению.