Баллада о Розеттском камне
Шрифт:
Юра: «Что случилось, не знаю. Вошла девочка, серенькая, смазливенькая, а потом… Взглянула на меня так просто, доверчиво. И еще раз — глаза опустила, а потом — взглянула… Черт его знает… Захотелось защитить ее как-то от всего…»
«Порою просто не верят… ни с того ни с сего… какой-то там прохожий неведомый…»
— Садитесь. — И он указал мне на стул. — Какая область физики вам наиболее знакома? — Я отрицательно покачала головой. — Какие вы знаете законы, определения? —
Два электрона. Соединились вместе. Два человека. Отрицательных. Значит, это две женщины. Злые. С одинаковой массой. Из одинаковой весовой категории. В одинаковых пальто. В одинаковых сапогах. С прическами, сделанными у одного парикмахера. Что они будут делать, если окажутся рядом? Бросятся бежать в разные стороны с максимальной скоростью! Вернее, ускорением! Так и нарисуем: сначала резко вверх, а потом, чем дальше от центра координат, тем более вправо, а затем уже почти полого, с установившейся скоростью — не видя друг друга, женщины начнут успокаиваться. Вот они и разлетелись, эти два «отрицательных электрона».
— Так. Готово… А если сила трения?
— Тогда… скорость их станет падать (сила трения — значит, они будут наталкиваться на встречных в толпе и постепенно перейдут на спокойный шаг или остановятся совсем).
— Давайте вторую задачку. Представьте себе, что вы взобрались на высокую-высокую башню. Можете себе такое представить?..
И мы взобрались с ним на Эйфелеву башню, и весь Париж расстилался перед нами. Но мы не видели Парижа, чувствуя лишь его дыхание — ветер, и бросали вниз: он — камень, а я — шелковый шарф. И шарф мой не спешил догонять камень, быстро упавший на землю. Шарф мой плыл по воздуху медленно-медленно, как только мог. Потому что я понимала: время моего пребывания в Париже — как и время пребывания Золушки на балу — кончится, когда «пробьет двенадцать», Когда Шарф Коснется Земли.
Он поставил в экзаменационном листке два плюса и долго молчал, обводя их какими-то странными эллипсами — наверное, ему тоже жаль было покидать Париж, — а потом сказал:
— Я бы мог вам поставить «отлично», но вы не знаете, что такое магнитный поток. Вы можете учиться в нашем институте.
Всего и надо было, что забрать документы, но… Представьте себе, что в течение десяти лет родители вам только и повторяют: «Институт! Институт! Институт!» Вы уж невольно и жизни себе иной не помыслите, кроме как поступить в институт. Чего ж там хорошего? А вот послушайте. Лекция первая. Аудитория битком набита. Входит лектор. Фраза первая: забудьте все, чему вас учили в школе. Фраза вторая: по закону бутерброда, а бутерброд, как известно, падает маслом вниз… Фраза третья: за все хорошее надо платить. Вторая лекция. Третья… Предметы и лекторы меняются, фразы — остаются. Не слышно живого слова, и желание учиться отпадает.
Ах, да! Была одна лекция. По физике. Лектор, Виктор Николаевич (В. Н.), вошел в аудиторию, встал у первых рядов, пытливо уставив взгляд в нас, студентов: «А скажите-ка, мои дорогие, кто из вас читал «Мастера
Всего и надо было, что… Но — куда потом?.. В городок, откуда «хоть три года скачи»?! Так все и пошло, и покатилось дальше…
— Здравствуйте, староста. Берите билет… Без подготовки?
— Пожалуйста.
— Ну-ка, ну-ка, а то о вас прямо легенды ходят… Какой третий вопрос?
— Почему — третий?! А первый?
— Вы же все знаете?!
— «Принцип относительности Эйнштейна»… Предположим, что мы наблюдаем из некоторой инерциальной системы отсчета произвольным образом движущиеся часы…
— Послушайте, неужели вы весь учебник наизусть знаете?
— Половину. Что нужно было к экзаменам.
— Нет, вы скажите, знаете наизусть все темы? Честно?! Ладно, предположим, я вам верю. Но у нас не курсы по декламации наизусть. Студент должен продемонстрировать на экзамене понимание законов, а преподаватель — понять, кто ходил на лекции, а кто…
…чтобы я могла понять, кто меня слушал, а кто…
— Что? Ничего?.. Итак, объясните мне, староста, как у Эйнштейна видится галилеевское: «Уравнения динамики не изменяются при переходе от одной инерциальной системы отсчета к другой»?
— Представьте себе, что у нас есть две инерциальные системы отсчета, движущиеся друг относительно друга…
— Подождите, староста. Вы опять преподносите физику от Савельева, а я ее слышал тысячу и один раз. Сделайте милость, дайте послушать физику от Петровой. Представьте себе, что я приехал из племени куракуту узнать, что такое принцип относительности. Вот и расскажите мне…
— Но для этого надо, чтобы одна инерциальная система двигалась относительно другой с постоянной скоростью?!
— Не морочьте голову, староста! Я живу рядом с Машей Васиной… с Марией Николаевной! Она взахлеб рассказывает, как вы сдавали теорию вероятности, вашу трактовку метода Монте-Карло! Так что давайте, староста. Выбора у вас нет — иначе мы окажемся в разных системах отсчета: я — здесь, а вас вышвырнут с соответствующим ускорением вон! Давайте, староста! За все хорошее надо платить!
— Мы и так в разных системах отсчета! В нашей — бутерброд зависает в воздухе, а если вдруг случайно и упадет, то обязательно маслом вверх! И все хорошее у нас делается бесплатно!
— Вы сами сделали выбор, староста. В нашем институте вам делать нечего. Езжайте сеять доброе и вечное бесплатно, в колхоз. И не думайте, что вы сумели меня обмануть: вызубрить учебник мало, надо — понять!..
Ты значишь то, что ты на самом деле. Учебу в институте одолей, Стань аспирантом, но в душе своей Ты будешь только то, что ты на самом деле.(Слыхали: Бизе-Щедрин… А это: Гете-Леночка!)
Лена, Леночка, бывшая староста и бывшая студентка, стояла в коридоре, держа в руках учебник и чужую тетрадь с лекциями. Ей казалось, что полчаса назад жизнь ее утратила всякий смысл. Но тут где-то на этаже открыли окно, и сильный порыв ветра подтолкнул Леночку в спину. Она обернулась. Ветер расхохотался и потянул ее за юбку. Лена отмахнулась, тогда ветер сорвал ее с места и, приподняв над полом, швырнул навстречу идущему человеку. От удара оба сели на пол. Лена покраснела: «Извините, я…» И замолкла. Это был он. Судьба впервые столкнула их в коридоре после сдачи экзаменов. «Что с тобой?» «Меня выгнали».