Баллада ворона
Шрифт:
Ифа сжала ладонь Айслинг.
— С первым узлом начинаются чары, — края соединились и завязались, закрепляя веревку на запястье Айслинг. — Надеюсь, ты знаешь, что начала, Воронья королева.
— Знаю, — но она с тревогой сглотнула. — Какая цена?
— Послание Королю-ворону от старого друга, — тьма кипела во взгляде банши.
Айслинг ответила после паузы:
— Я буду рада принести послание.
Тьма скрыла белки глаз Ифы.
— Не понадобится.
Герцогиня мертвых резким движением сломала указательный палец Айслинг. Треск был как от сухой ветки в лесу, звенел
* * *
Бран зашипел и схватился за запястье. Он ничего не ощутил, но боль была такой, словно он ударил кулаком по стене.
— Что такое? — спросила Эльва впереди. Забираться по скале было опасно и без такого отвлечения. Порыв ветра бросил волосы ей на лицо, пряди запутались в корнях дерева, что отчаянно пыталось расти на горе.
Его ладонь пылала… Нет, не ладонь. Он гневно посмотрел на указательный палец, что чуть изогнулся. Его палец не сломался, но он понял послание.
Кто-то или что-то поймало Айслинг и хотело, чтобы он знал об этом. Как они смели? Гнев пылал в его легких, и он дышал с хрипом ненависти. Они заплатят за это. Они ощутят ее боль в тысячекратном размере, если он узнает, кто это был.
— Бран? — крикнула Эльва. — Что такое?
Он посмотрел на склон, пронзая гору взглядом. Он поймал ее взгляд, понял, в какой миг она заметила его боль.
Эльва нахмурилась, крепче ухватилась за гору и отклонилась.
— Скажи мне.
Она ощущала себя уютно, свисая с выступа высоко над землей. Кожаные леггинсы помогали ей забираться, глупые юбки не сдерживали ее движения. Ее длинная коса раскачивалась от ветра, и она держалась за склон одной рукой. Сильная и способная, она продолжала удивлять его своей выносливостью.
Но он хотел смотреть не на нее. Даже сейчас он видел только Айслинг в ее лице. Улыбка Эльвы была недостаточно изогнутой, ее глаза были не такими темными, и она не была женщиной, которую он любил так, что сердце завязывалось в узелки.
— Это Айслинг, — выдохнул он, сжимая и разжимая ладонь, чтобы прогнать боль. — Кто-то посылает мне сообщение.
— Как?
— Они сломали ее палец, — он выбрался на выступ. Его равновесие было нарушено, разум был не с ними, пока они шли к дому друидессы. Ему нужно было сосредоточиться на деле, но он мог думать только о боли Айслинг.
— Зачем? — Эльва была лишь немного впереди него теперь. Ее коса взлетала от ветра и почти задевала его щеку. — Что за послание несет сломанный палец, кроме угрозы?
— Это способ Неблагих. Послать кого-то домой со сломанным пальцем означает, что они нашли то, что я хочу, и я в долгу перед ними за то, что потерял это, — он покачал головой, отгоняя мрачные мысли.
— Ты знаешь, кто послал тебе такое? — спросила она. — Должны быть Неблагие, которые ведут себя так жестоко.
— Это просто палец, — это было куда больше. Ему пришлось это сказать, чтобы напомнить себе, что он ничего не мог поделать. Он мог ощутить ее смерть. Обжигающая боль их проклятия связи сбросила бы его с горы для его гибели. Это был лишь палец, но могло быть куда хуже.
Несколько камней сорвалось сверху и попало по его макушке. Он хмуро посмотрел на Эльву, которая
— Не просто. Это моя сестра, Бран. Мне плевать, что ты сейчас чувствуешь. Ты не будешь играть с ее самочувствием из-за того, что отвлекся.
— Сестра, которую ты бросила на всю жизнь. Ты не будешь давить этим на меня, словно кровь означает, что ты важнее, — он полез дальше, пока не поравнялся с ней. — Кровь не гуще воды, Благая фейри. Она всегда будет видеть меня равным, а тебя — как женщину, бросившую ее жить в канаве.
Эльва молчала после угрозы, и Бран не хотел говорить. Он должен был многое обдумать, а не спорить с женщиной, которая не имела права говорить об его Айслинг.
Он говорил себе совладать с эмоциями. Друидессе не понравится разъяренный мужчина. Он скажет что-то глупое, а то и оскорбит. И она не поможет им, и Айслинг останется одна.
Он сжал ладонь. Он не мог оставить ее одну, многое зависело от ее безопасности.
Рядом с его ладонью появился край утеса. Он выбрался туда, пригнулся и огляделся. Эльва поднимется следом, и Бран хотел убедиться, что никто не нападет на них.
Он слышал о сыновьях Тлахтги до этого, но не об их матери. По легенде они были воинами, которые могли одолеть даже самых талантливых фейри. Ни один двор не лез к ним, потому что они жили далеко от Другого мира. Они не были проблемой, потому что не нападали на фейри на постоянной основе.
Сыновья были отшельниками. Они оставались на этой горе. Он не слышал, чтобы они приводили сюда женщин, а те, кто это испытал, точно пустили бы слухи.
Некоторые, кто видел сыновей, говорили, что они были красивыми. Высокие, как деревья, широкие, как лошади, они были сильными. Говорили, они могли снести голову с плеч одним взмахом. Женщины шептали, что они были не просто воины, но Бран на этом переставал слушать. Это его не интересовало.
Камни зашуршали за ним, Эльва выбралась на утес и поднялась на ноги рядом с ним.
— Есть кто?
— Нет, — он посмотрел на вершину горы, заметил лишь простой деревянный домик. — Это странно. Они должны знать, что мы тут.
— Они точно знают, — Эльва выпрямилась и опустила ладонь на рукоять меча. — Они следят за нами. Ждут, чтобы понять, что мы сделаем дальше.
Друиды. Они были хитрыми, хотели оценить достоинство других, а потом действовать. Бран заставлял себя не скалить раздраженно зубы. Если друидесса хотела поговорить с ним, она поговорит. Иначе ему придется проявить свое достоинство.
— Что ты предлагаешь? — спросил он.
— Не знаю, — ответила Эльва, разглядывая пустой пейзаж. — Я не знаю, что они хотят от нас.
— Они ничего не хотят. Это мы хотим.
— Они ждут, что мы сделаем что-то за информацию. Так работает мир. Нам просто нужно понять, чего они хотят.
Он пытался вспомнить, что знал о друидах и их истории. Он мог чем-то их подкупить? Они должны были хотеть то, что он мог дать. Он был Королем-вороном. Им нужно было только попросить.
Но потом он понял. Это были не фейри. Они не хотели безделушку, какой ни у кого не было. Они не хотели магию или знания, которыми он еще не делился.