Баллады о Боре-Робингуде: Паладины и сарацины
Шрифт:
— Да неужто Старушка Европа и вправду решилась воевать против Исламского мира?
— Да, но только чужими руками: руками Штатов и России. Штаты предоставят для этой Войны Цивилизаций свои экономические ресурсы, Россия — пушечное мясо и территорию, где и будет основное месилово. А Старушка Европа станет глядеть на это месилово со стороны — не забывая гневно осуждать нарушения прав человека русскими, да и американцами тож… И пока трое дураков будут бездарно просаживать свои ресурсы в затяжной войне, из которой нет выхода — эдаком мега-Афгане, — единственный умный будет аккуратно возводить свой проект постиндустриального Будущего.
— И организовано всё это по той же схеме, что и 11-ое Сентября?
— Да,
— Позвольте! — выпрямляется принц. — Вы это что, всерьез? Чтоб сами мусульмане приложили руку к уничтожению Мекки?!!
— А что тут такого уж невероятного? — пожимает плечами Подполковник и, ткнувши в клавиатуру ноутбука, вызывает на экран давешний текст. — Вот, извольте видеть — всё тот же самый российский анализ «Саудовского варианта»:
"…Понятно, что политические, экономические и идеологические структуры «Исламского Мира» воспользуются сложившейся благоприятной конъюнктурой для расширения своего влияния и/или сведения счетов друг с другом. В любом случае мир ждет резонансный пик терроризма и насилия.
В рамках этой «исламской стратегии» (которая, по существу, тактика: исламские страны не ждали событий 11 сентября и оказались неготовыми к крупномасштабному их использованию) выделяется экзотический сценарий, совпадающий во многих точках с американским «Саудовским вариантом». «Привязкой» исламской религии к реальной истории и географии является в широком смысле Аравийский полуостров, в узком — мечети Мекки и Медины и, прежде всего, Кааба. Эта привязка является ключевым моментом в формировании исламской идентичности, но она же и препятствует свободному распространению религии и ослабляет ее адаптационные возможности. Поэтому полное физическое уничтожение указанных объектов (разумеется, руками «неверных») отвечает интересам «модернистских» течений в Исламе и будет способствовать переходу «исламского ренессанса» в новое качество. Можно поэтому предположить, что определенные исламские круги будут провоцировать США именно на «Саудовский вариант», притом в наихудшей его «редакции» — вплоть до использования тактического ядерного оружия."
— Ну, а уж насчет того, что «мусульмане не могут приложить руку к уничтожению Мекки» — вспомните, принц, 930-й год: исмаилиты-карматы, правившие султанатом Бахрейн, захватили Мекку и разорили ее дотла. «Черный камень» выломали из стены Каабы и увезли в Бахрейн, где карматский султан использовал его как подставку для ног; потом, правда, вернул — хотя скинуться на выкуп пришлось всему тогдашнему Исламскому миру…
— Карматы — не мусульмане!
— А кто ж они — христиане?
— Ладно, мистер Александер, исторические аналогии — штука скользкая, но будем считать, что вы меня убедили… Значит, наш катализатор на этот раз привел в действие три силы одновременно?
— Именно так. При этом каждый из участников этого триумвирата полагает, что это он самый умный, а двое других таскают для него каштаны из огня. На самом же деле каштаны из огня таскают все трое — для четвертого, остающегося за кадром.
— Действительно, хорошо придумано… А кто, по-вашему, автор плана?
— Догадайтесь сами. Европеец, привыкший плести многоходовые византийские интриги. Разведчик с гигантским опытом и авторитетом, но административно не встроенный в забюрократизированное разведывательное сообщество…
— Стоп! Не Марк Вульфсон?
— Вариантов не так уж много, принц. Мы можем провести небольшой тест: я послал ему по почте письмецо совершенно невинного содержания — голландский перевод одного русского стихотворения. Если он ни при чем, то пожмет плечами, выбросит письмо в мусорную корзину и забудет о нем. Если же операция «Ассасин» задумана им, он должен сильно всполошиться: либо вызовет на свою виллу охрану из старых бойцов Штази, либо — что скорее всего — спрячет куда-нибудь подальше свою юную подружку Ингрид, переводчицу с североевропейских языков… Так как: способны мы сейчас, через ваши возможности, отследить — на месте ли барышня?
— Это-то не проблема. Но вот искать ее, если…
— Искать ее совершенно незачем, — вздыхает Подполковник. — Даже если план «Ассасин» и вправду задуман Вульфсоном, а барышня вдруг окажется в наших руках, это нам ничего не даст…
— Вы полагаете? — светскость тона саудовского разведчика вряд ли способна кого-либо обмануть.
— Уверен, — устало откликается «краса и гордость ГРУ». — Вульфсон всё равно, при всем желании, не сможет уже остановить операцию. Катализатор инициировал реакцию, и этим его роль исчерпана — теперь она идет сама по себе, без его участия.
— Да, пожалуй, вы правы… — соглашается после минутного раздумья саудит. — Погодите, сейчас распоряжусь насчет проверки виллы. Нынешний адрес Вульфсона — Пино-Франческо, 15, я не путаю?
— Не путаете. Слушайте, сварИте мне еще вашего королевского кофе, а?
78
По полутемному лабиринту корабельных помещений неторопливо шагает среднего телосложения человек со свернутым полотенцем под мышкой; зрителю он виден лишь со спины. Судно слегка раскачивает ночной бриз; моряк без труда определил бы по характеру качки и то, что судно стоит на якоре, и его размер — не слишком большой, тысячи на полторы тонн.
Зайдя в одноместную душевую для команды и запершись на защелку, человек раздевается и отвертывает краны на полную мощь, так что водяные струи заполняют кабину своим ровным шорохом, будто внутренность морской раковины. Затем, однако — вместо того, чтоб неспешно намыливаться, напевая вполголоса поднимающие настроение мелодии — он принимается за весьма странные гимнастические упражнения: упершись левой ступней в смеситель, он разом подтягивается на правой руке вдоль вертикальной трубы, а левой, сдвинув вентиляционную решетку под потолком, закрепленную, как оказалось, на единственном шурупе, извлекает из-за нее мобильник: