Бальмануг. (не) Баронесса
Шрифт:
При этих словах девушка за малым не дернулась, чтобы спрятать руки под стол. Но удержалась. Это истинная баронесса Хелен Ковес Бальмануг могла падать в обморок каждый раз, когда слышала что-то неприятное или недостаточно вежливое. А "нелегалка" Елена не стыдилась честной работы и доставшихся ей рук с остатками мозолей. Вот и сейчас ответила, выпрямив плечи:
– Просто последние годы мне приходилось работать в таверне...
– Да-а ты что-о?! – громко протянула Шелли, вновь впиваясь округляющимися от любопытства глазами. – Ты, баронесска, и… в таверне? Врешь!
Даже удаляющаяся уже кухарка
Как хорошо, что Хелен была сейчас единственной посетительницей столовой, и не пришлось краснеть от взглядов других гостей при таких комментариях хостес. Хотя с таким громким голосищем Шелли вскоре весь квартал, не то что гостиница, может узнать всю биографию Хелен.
– Это была наша с матерью таверна, – тихо пояснила девушка под жаждущими взглядами слушательниц. – Я, конечно, больше расходными книгами занималась, но иногда приходилось подменять и на кухне.
"И в зале" – но это она умолчала. Такой правды простодушные сотрудницы столичного отеля могли не пережить. Всё-таки среди посетителей таверн, особенно на пограничных торговых трактах, больше мужчин, не всегда трезвых, часто одиноких или просто ищущих развлечений. Разносчицей туда не любая приличная девушка пойдет работать, и уж точно эйре там делать нечего. Но им с матерью куда было деваться, крутились как могли. Хотя беспорядков в таверне у бывшей баронессы Кристен обычно не было, на оплату хороших вышибал она не скупилась.
– Ка-ак интере-есно-о! – опять завистливо протянула Шелли, глядя на собеседницу сверху вниз чуть ли не влюбленными глазами.
Кухарка громко фыркнула, выражая свое мнение, и ушла.
А Хелен быстро поменяла тему, интересуясь, что Шелли знает об академии, что была неподалеку. Раз уж тут часто квартировались студенты, то наверняка работники в курсе последних дел в учебном заведении. И вскоре действительно Хелен получила много ценных сведений. Ведь у шитеров отменный слух, лучше, чем у людей, как снисходительно заметила Шелли, и они прекрасно слышат многие разговоры постояльцев в столовой, коридорах или еще где.
Хелен сделала себе пометку учитывать это и не вести важные беседы поблизости от шитеров, но сейчас была благодарна за некоторые подсказки, которыми щедро делилась с ней словоохотливая хостес. И спустя пару часов – после продолжительных разговоров с Шелли – Хелен приготовилась покорять академию, с решительным настроением и полным желудком. Ведь нужно было как можно быстрее устраиваться на определенное место, финансов, чтобы растягивать неопределенное проживание, у девушки не было.
ГЛАВА 4
Но вначале нужно было подделать разрешение для поступления в академию якобы от матери. Хелен попросила у Шелли бумагу и письменный набор и спустя некоторое время удовлетворительно оглядела результат кропотливого труда. Почерк бывшей баронессы Кристен Алис Бальмануг девушка помнила по работе в таверне, да и подпись примерно выучила. Особой схожести почерка не требовалось, ведь в академии не будет других писем от настоящей Кристен. Главное, что у девушки было кольцо-печатка матери, которым перед тем злополучным днем гибели старшей баронессы настоящая Хелен визировала письма к поставщикам. Она действительно много помогала матери с документами. И это просто счастливый случай, что тогда кольцо так и осталось в вещах самой Хелен, иначе "нелегалка" Елена да после болезни нового тела и не вспомнила бы о таких нюансах. И как бы потом она, несовершеннолетняя и без документов устраивалась бы в новом мире?
Если бы делали всё по закону, то Хелен нужно было известить о смерти матери в управе ближайшего городка и дождаться расследования. Известить родственников. Затем кто-либо из имеющейся родни мог взять ее, оставшуюся полной сиротой, под свою опеку и оформить соответствующие документы.
Но с учетом, что вся родня отвернулась от четы Бальмануг, оставшейся без титула и средств, вряд ли бы Хелен нашла себе новую семью. Тогда этим вопросом опять бы занялась городская управа, то есть королевская власть в лице местного градоначальника. Опекуна, как и скудное содержание от казны, назначили бы знатной девушке-сироте какие-то незнакомые ей официальные лица. Об этом Хелен очень осторожно, буквально по капельке цедя информацию из разных источников, узнавала уже после отъезда из таверны. То у вечернего костра в обозе чью-то историю расскажут, то помогали целенаправленные разговоры якобы "обо всём и ни о чем" с попутчиками, чтобы скоротать долгую дорогу.
И теперь Хелен понимала, как хорошо, что она тогда быстро уехала, не разводя бюрократические процедуры. Потому что – ну кого бы назначили в опекуны знатной симпатичной девушке в маленьком провинциальном городке, где-то очень далеко от короля и закона?
Да, у осиротевшей Хелен Ковес Бальмануг не осталось ни титула, ни приданного, но она оставалась эйрой по праву рождения. При этом была молоденькой и красивой. Утонченной, хорошо образованной, обученная музыке, танцам, этикету. И без защиты семьи за спиной.
Да на такой лакомый кусочек много желающих бы нашлось, понимала с горечью попаданка Елена. Будучи старше Хелены всего лет на пять, она была при этом менее наивной. И случайный опекун, назначенный главой ближайшего городишки Бдан, мог тут же спихнуть за хороший откуп в свой карман бывшую баронессу в жены какому-нибудь старому, но богатому торговцу, хотя это был бы вопиющий мезальянс. Или даже просто какому-нибудь извращенцу отдал, якобы замуж. И кто на глухой окраине страны слушал бы жалобы молоденькой одинокой девицы? А там она могла и вовсе вскоре "случайным образом" пропасть в неизвестном направлении, и кто бы стал искать?
"Может, и хорошо, что тогда Здоровяк Мдор так быстро объявился да выгнал меня?" – даже закралась странная мысль у Хелен.
Иначе она так и осталось бы в таверне, но хватило бы у нее сил и мозгов вести дела так же хорошо, как и ее мать, Кристен Алис Бальмануг? У настоящей Хелен на такую "ужасную" мысль – остаться хозяйничать самой в таверне при торговом тракте – даже решимости не хватило бы. Знания вести учетные книги и опыт управления людьми у бывшей хозяйки тела были, но храбрости не хватало. Насколько могла вспомнить чужое прошлое Елена, прошлая Хелена была настоящей "баронесской" – нежной, трепетной ланью, не отваживающейся даже голос повысить на собеседника лишний раз.