Балтиморский блюз
Шрифт:
Из конверта выпал тонкий лист бумаги — фотокопия. Копия страниц налоговой декларации ОЖНА. Она и забыла, что заказывала ее, а прекрасно зная порядки правительства штата, даже не надеялась увидеть копию раньше, чем через обещанные две недели. А потом Сесилии почти удалось убедить ее, что ОЖНА здесь ни при чем.
Она просмотрела нечеткую копию. Да, с момента последнего обновления устава в совет некоммерческой ассоциации ОЖНА вошли два новых члена — буквально этой весной — Симон П. и Луиза Дж. О’Нил. Абрамович был по-прежнему обозначен как агент. Он же приложил этот документ к ежегодной налоговой декларации.
Они оба вели ее в одном и том же направлении, к одному и тому же месту.
Место, место, место. В документах Джонатана было сказано, что одна из первых жертв Фокера, Дэймон Джексон, был найден за домом О’Нилов, около реки «Кросс Три Крик». Именно это место назвал Фокер в своем признании, хотя в полицейском отчете река значилась как «Водопады Уаймена».
«Кросс Три Крик». «Водопады Уаймена». Если бы О’Нилы не устроили тогда ту дурацкую перебранку из-за названия, Тесс бы никогда не вспомнила, что к чему.
Глава 28
Тесс ужасно хотела спать. Если бы ей удалось заставить себя, она могла бы урвать четыре-пять часов сна из остатков ночи, а потом поехать на лодочную станцию и хорошенько потренироваться в наказание. Потом она отправилась бы к Джимми и съела свои бейглы [7] , в очередной раз порадовавшись, что повар бросил их на сковородку как раз в тот самый момент, когда она вошла. Она бы выполнила все свои привычные действия — те действия, которые дарили ей ощущение собственной силы и могущества. Ей хотелось остепениться.
7
Канадские бублики. — Примеч. пер.
Но она так и не легла спать, поминутно поглядывая на часы, составляя списки и второй раз за два дня ожидая открытия государственных учреждений. В 8.30 с кружкой крепкого кофе в руке она перебралась в кабинет Китти, подключила факс, телефон и старые связи в офисах генерального секретаря и министра юстиции. Ей пришлось постараться, но к десяти утра нудные документы лежали перед ней на столе. Затем Тесс дрожащими руками набрала телефон О’Нилов.
Как она и предполагала, ответила горничная. Тесс подготовилась к роли нахалки, но, к ее удивлению, Луиза О’Нил подошла к телефону сразу же, как только услышала, кто звонит.
— О, дорогая, — как всегда любезно промурлыкала она. — Насколько я знаю, Шай сегодня очень занят. А после работы мы поедем на пляж. Мы собираемся провести уикенд в нашем гнездышке в Бетани.
Гнездышко на побережье с шестью спальнями, пятью этажами и двумя джакузи. В прошлом году Тесс видела его фотографии в воскресном выпуске «Маяка».
— Миссис О’Нил, я бы хотела поговорить с вами.
— О, дорогая, — повторила она, словно мечтала о встрече с Тесс. — Утром я играю в теннис. Но я могу встретиться с вами в половине второго. Девочки всегда уезжают
— Хорошо, значит, в половине второго.
В 13.15 Тесс ехала на север. На этот раз она знала дорогу. В воздухе стоял морозец, словно осень малодушно решила показать себя аккурат к концу сентября. Балтимор стоял во всей красе: синее небо, ровный бриз, тепло на солнце и прохладно в тени. Каждый раз в такие моменты — и иногда это казалось ей просто минутным помешательством — Тесс прощала этому городу мерзкое лето и забывала, что скоро наступит зима. Природная мягкость и умение забывать. Только так и можно было жить здесь.
Тесс свернула с Чарльз-стрит на Кросс-плейс. «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ», напомнила ей вывеска. «ПРОХОД ВОСПРЕЩЕН». К счастью, на ее антенне развевался сине-белый флажок, оставшийся с прошлого визита. Тесс и Тинер были здесь несколько недель назад, и с тех пор осень успела установить свои порядки. Деревья в повороте сверкали алым и золотым. «Кровь и деньги», — подумала Тесс.
Никто не встречал ее у въезда на этот раз. Но, когда Тесс постучала в дверь, миссис О’Нил сама открыла ей и провела на веранду.
— Чай? — начала было она, но Тесс протестующе подняла руку.
— Я пришла сюда не за напитками, — сказала она. — Это не визит вежливости.
В отсутствие мужа миссис О’Нил не казалась столь хрупкой и бесцветной. Ее лицо оставалось неестественно бледным. Тесс подумала, что миссис О’Нил играет в теннис в кепке, но из-под белоснежного теннисного платьица и накинутого на плечи кардигана виднелись загорелые руки и ноги. Кости голени были длинными и хорошо очерченными, запястья — узловатыми. Раньше Тесс не замечала, что миссис О’Нил была высокой — не ниже шести футов — и мускулистой.
— Да, я понимаю. Мисс Монаган, меня удивляет, что вы не захотели увидеть моего мужа. У нас нет секретов друг от друга. Мы партнеры во всем. Я не хочу играть на два поля. Не готова к двойной игре.
— У всех бывают секреты, миссис О’Нил. Если я не ошибаюсь, до нашей последней встречи вы не знали, что ваш муж интересуется Авой Хилл.
— Должна отметить, что у нас нет друг от друга секретов в действительно важных вопросах.
Она подошла к окну и, сжимая руки, со вздохом выглянула на улицу. С деревьев за домом уже начали опадать листья. Жестокая, быстротечная балтиморская осень. Хотя пейзаж становился все более привлекательным. Теперь из окна видны были бухта и луг за ней. Можно было даже разглядеть дома на дальнем холме, тогда как раньше только их окошки светились в листве.
— У вас такой прелестный вид из окна, — сказала Тесс.
— Знаете, когда-то все это принадлежало нам. Еще лет десять назад мы владели домами на той стороне и всей землей в бухте.
— И что же случилось десять лет назад? — Как Тесс ни старалась, на этих словах ее голос дрогнул.
— Я думала, вы мне расскажете, мисс Монаган.
Миссис О’Нил вернулась к креслу-качалке, скрестила лодыжки и сложила руки. Тесс, чувствуя себя как Шахерезада, сделала глубокий вдох. После нескольких недель блефа, лжи и неясных результатов говорить правду, только то, что ей известно, было как-то неудобно. А еще опасно. Если она не ошибалась насчет миссис О’Нил, эта женщина пойдет на все, чтобы защитить свою семью.