Балтийская легенда
Шрифт:
— Смотря кого… — в тон ему ответил один из матросов.
— Так вон, оказывается, кто к нам пожаловал! — воскликнул улыбающийся Лобадин, протягивая подошедшему руку.
Матрос нисколько не сомневался, что это и есть связной из Петербурга. Он сразу не смог вспомнить фамилию прибывшего, но имя помнил точно — Оскар, или, как его любовно называли балтийцы, Ося.
Лобадин познакомился с Оскаром Минесом в кронштадтской военно-партийной организации.
Однажды Лобадин и Колодин были на совещании, в котором участвовали Оскар и приехавший с ним из столицы большевик-эстонец Сырмус. Когда совещание закончилось, все
— Ося! — невольно воскликнул Лобадин, узнав Минеса. И мгновенно сообразил: — Давай за угол, а там через пустырь…
Тут же из ворот выбежал незнакомец. Задыхаясь от бега, он едва выдавил:
— Лови его!
Моряки, не сговариваясь, кинулись на человека, повалили его на землю. И вовремя: появился дворник, а по улице спешил военный патруль с офицером.
— Ваше благородие! — молодцевато вытянулся Лобадин перед офицером. — Подозрительную личность схватили, вот из этих ворот от свистков удирал.
Ругаясь, с земли поднялась «подозрительная личность», в которой дворник без труда узнал сотрудника полицейского сыска. Но матросы так натурально разыграли свое «рвение», что не вызвали у офицера подозрения и были отпущены.
— Приехал друзей-морячков проведать, — и Оскар крепко пожал протянутую руку.
— Здесь все свои, комитетчики, — тихо проговорил Лобадин, выразительно посмотрев на спутников Оскара.
— А это мои эстонские друзья, — указал тот на четверых рабочих. — Прошу любить и жаловать.
Вскоре дружинники-эстонцы разошлись в разные стороны, чтобы нести охрану. Матросы, несколько углубившись в лес, сели в кружок. На всякий случай кто-то достал колоду карт, приготовил ее к сдаче.
— Товарищи, — проговорил Лобадин, — к нам на заседание комитета прибыл связной петербургских большевиков Оскар Минес.
Лобадин вопросительно взглянул на Оскара.
— Прежде всего хотелось услышать, что делается у вас, — опередил его Оскар.
Лобадин собрался с мыслями и стал докладывать:
— Директиву, что получили в Кронштадте, мы обсудили на комитете. Людей готовим к вооруженному восстанию. Усилили пропаганду среди матросов. Да вот трудность-то какая: команда на «Памяти Азова» неоднородна. Кроме основного состава, на который можно вполне положиться, имеются ученики класса артиллерийских квартирмейстеров и комендоров. В революционном отношении эта часть команды еще сырая, а учеников-то на корабле почти вдвое больше основного экипажа. Но и среди них есть крепкие ребята.
Нам удалось наладить связь с командами других кораблей отряда, — продолжал Лобадин. — Самые надежные — «Рига» и минный крейсер «Абрек», где также действуют большевистские организации. Выявлены сочувствующие нашему делу на минном крейсере «Воевода» и миноносцах. Но чтобы подготовить к: выступлению весь отряд, нужно, конечно, время.
— Что ж, дела у вас идут неплохо, — заметил Оскар, когда Лобадин кончил. — А что скажете об эсерах?
— Есть они у нас, — нехотя ответил Лобадин.
— Знаю, что есть. Контакт с ними установили?
— Контакт-то установили… Держатся они уж очень обособленно. Ждут своих эмиссаров из Кронштадта, которые будто должны возглавить восстание на крейсере.
— Лишнее болтают, ведут себя неосмотрительно, — добавил Колодин. — Из-за них того и гляди дело провалить можно.
— Понимаю, — ответил Оскар. — Обособленность эсеров можно объяснить, партия-то самостоятельная. А то, что они конспирацию нарушают, — это недопустимо. Надо тебе, Нефед Лукьяныч, поговорить с их руководителями.
— Пытался. Да куда там! — махнул рукой Лобадин. — Раскудахтались: «Не командуй, сами с усами!» А разве я командую? По-товарищески, как бы между прочим сказал об этом. Во внутренние ихние дела и не думал встревать.
— Правильно делаешь, — одобрил Оскар и, обращаясь ко всем, добавил: — Мы против царизма, и эсеры против него. Значит, ближайшая цель у нас общая. Но вот формы борьбы у них ошибочные — индивидуальный террор, много стихийного. И программа путаная, далекая от научного социализма.
— Революция не закончилась, товарищи, — с подъемом заговорил Оскар. — Россия бурлит. Пролетариат собирается с силами для решающего боя. Мы, большевики, сейчас работаем над тем, чтобы флот и крепости ка Балтике дружно поддержали народное восстание. Потемкинцы начали, азовцы продолжат. Не так ли?
— За нами дело не станет, — твердо заявил Колодин.
— Добре говорите, — ответил Оскар. — А власти пуще огня боятся выступлений матросов! Одессу четыре дня лихорадило от одного присутствия броненосца «Потемкин». Сам видел…
— Ну! Расскажите! — попросил Колодин.
Матросы оживились, ближе пододвинулись к Оскару.
— В Одессу я приехал с партийным поручением, — начал Оскар. — А там — «Потемкин». Услышал о революционном корабле и, как мальчишка, бросился на берег. Вижу, группа рабочих грузит на шаланду провизию. Узнаю: купили в складчину для матросов «Потемкина». Попросил ребят и меня взять с собой…
— Взяли? — нетерпеливо спросил кто-то.
— Едва уговорил… — усмехнулся Оскар. — Подходим к броненосцу. Только передали на палубу корзины с буханками хлеба, мешки с колбасой и сахаром, как на корабле пробили боевую тревогу. Мы давай скорей отходить. Видим, со стороны Севастополя дымят пять броненосцев. А вокруг — флотилия контрминоносцев. Скоро в полуденной дымке можно было различить «Ростислава» и «Трех святителей». Они впереди шли. Мы замерли.
Оскар обвел взглядом азовцев и продолжал:
— Тем временем «Потемкин» снялся с якоря и двинулся на эскадру, наведя на нее гигантские пушки. Вот красный флаг плывет меж вражескими кораблями. Их строй рассечен. Смотрим, броненосцы «Синоп» и «Георгий Победоносец» нарушили боевой порядок. «Георгий» совсем близко от нашей шаланды прошел. С него семафорят: «Не могу. Не могу. Не могу…».
Эскадра застопорила ход. «Потемкин» тоже остановился. Впереди — открытое море. Но нельзя же ему оставлять Одессу! И революционный корабль утюжит бухту в обратном направлении. Вновь красный флаг рассекает строй правительственных кораблей. На броненосцах «Георгий Победоносец», «Синоп», «Двенадцать апостолов» команда высыпала на палубу. Матросы кричат «ура», машут бескозырками. Потемкинцы отвечают тем же. Мы тоже вскочили, размахиваем веслами, руками…