Балтийский ястреб

Перунов Антон

И надо сказать, у него почти получалось. Посланники нового Наполеона и сами рвались в бой, в надежде покрыть себя неувядающей славой. Жаль только, что сделать они это хотели непременно у стен Кронштадта, ничуть не доверяя рассказам британцев о неприступности русской твердыни! Что ж, пусть посмотрят, а еще лучше попробуют. Может тогда станут сговорчивее…

Однако и тут все пошло совсем не так, как хотелось бы престарелому адмиралу. Не поверившие в существование мин французы внезапно атаковали маяк с варварским названием «Толбухин» и захватили

его. Англичане не принимали участие в этом налете, но ходили слухи, что русские отчаянно сопротивлялись и потому их всех без жалости перебили. Не то чтобы сэру Чарльзу было их хоть немного жаль, но ведь теперь почуявшие запах крови лягушатники и вовсе зазнаются!

«Так и случилось» — понял Нейпир, когда получил приглашение союзников посетить захваченный ими островок. Делать нечего, пришлось переодеваться в парадный мундир, потом ждать, пока разведут пары на адмиральском катере, и отправляться на встречу.

Встретившие его французы просто лучились от самодовольства, как будто их добычей оказалась не рукотворная скала в трех милях от Кронштадта, а сама русская крепость. Парсеваль-Дешен явно примерял в своих мечтах эполеты полного адмирала и командорский крест Почетного Легиона, а Бараге д’Ильер буквально ощущал тяжесть маршальского жезла.

— Добрый день, месье! — поприветствовали они своего гостя. — Как видите, эти скифы вовсе не так опасны, как вы нам рассказывали.

— Поздравляю, — презрительно усмехнулся Нейпир. — Надеюсь, стены Свеаборга или Бомарзунда вызовут у вас не больше затруднений, чем эти сараи вокруг маяка?

— Почему же не Кронштадт?

— У вас такие плохие трубы, что вы не видите гранитные бастионы, буквально ощетинившиеся тяжелыми орудиями?

— Кажется, русские укрепления и впрямь недурны, — беспечно махнул рукой генерал. — Но они не удержат порыв моих гренадер!

— Вы твердо решились на это безумие?

— Безумие?!

— Именно так, джентльмены! Не забудьте, что подходы к фортам усеяны минами, за которыми кишат их канонерки!

— Что могут эти жалкие скорлупки против наших кораблей?

— Ходить по мелководью и атаковать, когда их совсем не ждут!

— О-ла-ла!

— Видимо, вы еще не получили известия о столкновении нашего дозора с одной из таких «скорлупок»?

— Что?!

— Значит, скоро получите. Не буду портить вам впечатление…

— Мой адмирал! — обратился к Парсеваль-Дешену дежурный офицер. — К нам приближается русский корабль под белым флагом!

— Что им нужно?

— Не могу знать!

Прибывший на канонерке офицер оказался весьма приятным и хорошо воспитанным молодым человеком с безупречными манерами и таким же хорошим произношением. Окажись он в Лондоне или Париже, его везде могли принять за своего.

— Добрый день, господа. Я личный адъютант великого князя Константина и прибыл по его поручению.

— Ваше лицо кажется мне знакомым, — присмотрелся к нему Нейпир.

— У вас прекрасная память, сэр! Моя фамилия Лисянский.

Я был представлен вашему высокопревосходительству во время посещения Портсмута, но, говоря по чести, не надеялся, что вы меня запомните.

— Что хочет ваш патрон? — осведомился Бараге д’Ильер.

— Прошу прощения, но мое поручение касается адмирала Нейпира. Дело в том, что после несчастного для британского флота сражения погибло много славных моряков. Время от времени их трупы всплывают, и мы, согласно христианским обычаям, предаем их земле. Но сегодня мы подняли из воды тело адмирала Чадса. И его императорское высочество подумал, что сэр Чарльз захочет попрощаться со своим старым товарищем…

— Передайте великому князю, — глухо ответил Нейпир, — мою искреннюю признательность. Нас многое связывало с покойным, и я хотел бы доставить его останки на родину. Это возможно?

— Никаких проблем, сэр. Константин Николаевич предвидел подобный оборот и приказал врачам провести соответствующие процедуры.

— Когда они будут окончены?

— Если вам будет угодно, то завтра в это же время мы сможем передать вам тело мистера Чадса.

— Чем я могу отплатить за любезность великого князя?

— Для генерал-адмирала это дело чести, сэр! Поэтому ни о какой оплате не может быть и речи! Однако…

— Говорите, мистер Лисянский. Обещаю выполнить все, что в человеческих силах.

— Если бы вы вернули пленных, захваченных на маяке, его императорское высочество счел бы себя весьма обязанным!

— Боюсь, это невозможно, — поморщился Нейпир. — Операцию проводили французы, и ваши люди…

— Они погибли, — подал голос Парсеваль-Дешен.

— Все?

— До единого, месье! Так что, боюсь, великому князю придется назначить другую цену.

— Как я уже говорил, платы не требуется. Завтра в полдень мы объявим краткое перемирие и доставим тело адмирала сюда. А теперь позвольте мне откланяться. Честь имею, господа!

— Подождите, месье, — попытался сгладить неловкость французский адмирал. — Крайне прискорбно, что все сложилось таким образом. Но я все же прошу передать его высочеству уверения в нашем совершеннейшем почтении!

— Благодарю, господа.

— Вы хорошо говорите по-французски, месье!

— Моим гувернером был офицер французской армии, попавший в плен под Березиной. Не знаю почему, но он не захотел возвращаться на родину после реставрации Бурбонов.

— Какая любопытная история! Впрочем, я слышал, что в вашей стране любят доверять воспитание юношества французам…

— Боюсь, у моих детей не будет такой возможности! — отчеканил Лисянский и, резко развернувшись, пошагал прочь.

— Никак не возьму в толк, что он имел в виду? — озадаченно посмотрел ему вслед адмирал.

— Неужели вы не поняли, Александр? — криво усмехнулся Бараге д’Ильер. — Этот варвар только что пообещал отплатить нам той же монетой и не брать пленных!

— Что?! Нет, ну какая наглость!