Банда - 4
Шрифт:
– Ты что, уже спишь?
– в вопросе была и насмешка, и робость, Андрей это почувствовал.
– Да как сказать...
– Все понятно. Дрых!
– Виноват.
– Узнаешь?
– С трудом,- попытался выкрутиться Андрей - он никак не мог сообразить, с кем говорит.
– Ты! Не узнаешь? Меня?!
– голос сорвался на крик, но теперь в нем была и радость.- Меня невозможно не узнать! Ты сам сказал, что балдеешь от одних только звуков моего голоса!
– Я сказал, что балдею от имени,- Андрей понял, наконец, кто звонит - это была Валя из фото
ателье.
– Вообще-то
– Да я уже,- улыбнулся он в темноту.
– Почему не заходишь?
– Только вчера же у тебя был!
– А с утра уже обязан в окна заглядывать! Только так! И никак иначе! Значит, заскочишь?
– Конечно.
– Слушай, я чувствую, что ты еще не проснулся. Значит, так... Жду. Кое-что покажу.
– Да, я заметил... Тебе есть что показать.
– Тю, дурной! Не ожидала от тебя такой пошлости... А с виду ничего так, вроде даже воспитанный. Местами, правда.
– Виноват,- Андрей был посрамлен.
– Значит, так. . . У меня есть для тебя что-то очень интересное, очень важное, я бы сказала неожиданное. Просто обалдеешь. С места не сойдешь от потрясения. Я чувствую, что в твоей деятельности тебе нужен хороший, надежный помощник. Считай, что он у тебя есть.
– Он или она?
– Помощник, конечно, он, но я имею в виду себя.
– Я так и понял.
– Придешь?
– Обязательно.
– Прямо с утра, понял? К открытию. Понял?
– Целую!
– и Валя положила трубку.
К открытию Андрей не успел.
Сначала забежал в прокуратуру, потом дожидался Пафнутьева, тот подробно разжевывал ему какое-то задание, и когда добрался, наконец, до фотоателье, то увидел картину, которая потрясла его больше всего за последний год.
Вместо громадного витринного стекла зиял черный провал и оттуда тянуло едким, желтоватым дымом, видимо, горели какие-то химикалии. Мелкие осколки стекла покрывали асфальт на десяток метров вокруг и уже по этому можно было догадаться - внутри прогремел взрыв. Судя по всему, это случилось совсем недавно - толпились люди, невдалеке стояла машина скорой помощи. Внутри, в том помещении, которое вчера еще было фотолабораторией, трепетали мелкие язычки пламени, в дымном полумраке смутно различались человеческие фигуры.
Не раздумывая, Андрей шагнул через подоконник внутрь. Воняло гарью, но дышать было можно и он сделал несколько шагов, пытаясь понять, что произошло.
– Чего стоишь... Бери носилки!
– услышал он какой-то злобный крик и, обернувшись, увидел, что кричал человек в белом халате, стоя у носилок. Андрей подхватил рукоятки и шагнул к выходу, снова напрямик, через подоконник. Он понимал, что идти надо к белой машине "скорой помощи" и быстро, почти бегом направился туда. И лишь, когда поставил носилки на асфальт и обернулся, увидел, что нес Валю. Лицо ее было черным, волосы дымились, видимо, и от них мало что останется, правая рука была залита кровью и по странному неестественному изгибу ее он понял, что переломано предплечье. Девушка была в сознании и, увидев его, попыталась приподняться с носилок. Но у нее ничего не получилось, голова обессиленно упала на подушку. Уже теряя сознание, она протянула к нему левую руку - в ней была зажата свернутая в трубочку газета, тоже залитая кровью.
Наклонившись над девушкой, Андрей услышал, едва услышал шепотом произнесенные слова:
– Это тебе...
Два санитара подхватили носилки и быстро задвинули их в машину, захлопнули дверцу.
– Выживет?
– спросил Андрей.
– Может и выживет, но это уже не имеет значения... Калека.
Андрей проводил взглядом рванувшую с места машину и снова направился к черному провалу в доме. Совершенно потерянный, с пустым взглядом из дыма вышел фотограф. Полы халата его тлели, в руках он держал ящик, видимо, с негативами. Увидев Андрея, замер, лицо его напряглось, он пытался вспомнить, кто же стоит перед ним, наконец, вспомнил.
– Принесло тебя на нашу голову,- проговорил он и прошел мимо. Поставив ящик прямо на подтаявший снег, фотограф тут же снова шагнул в черный дымящийся провал и скрылся там среди языков пламени и ядовито-желтого дыма.
Ревя мощными моторами, подъехали две красные машины. Пожарники в нескладных брезентовых куртках начали разматывать шланги. Тут же подскочил верткий милицейский "газик", из него тяжело вывалился Шаланда и, хрустя осколками стекла, решительно шагнул в дымящийся провал, словно надеясь застать там виновников происшествия. Оперативник, прибывший с ним на машине, направился к толпе в поисках свидетелей.
Проводив взглядом фотографа, который опять показался из провала с деревянным ящиком, Андрей пошел в прокуратуру. Пафнутьев выслушал его, не перебивая, не переспрашивая. Нависнув над столом плотным телом, он смотрел на Андрея устало и равнодушно, будто тот рассказывал вчерашний сон.
– Все?
– спросил он, когда Андрей замолчал.
– Вроде.
– Давай сюда газету.
Осторожно вынув из кармана пропитанную кровью газету, Андрей бережно развернул ее на столе. Это было полубульварное, полурекламное издание, полное каких-то странных сведений, гороскопов, рассказов о мертвецах и снежных людях, которые в конце концов оказывались инопланетянами. Тут же выяснилось, что газета довольно старая - номер вышел месяца три назад.
– Сейчас этот листок уже не выходит... Спеклись ребята... На колдунах и мертвецах нынче больших денег не заработаешь. Серьезные фирмы в такие издания рекламы не дают. Уже месяц, как закрылась.
– Зачем-то она мне дала эту газету...
– Будешь читать ее каждый вечер перед сном, пока не обнаружишь причину,усмехнулся Пафнутьев и вдруг замер, замолчал.- Ни фига себе,- произнес он врастяжку и ткнул пальцем в один из снимков, наполовину залитый кровью.Видишь?
– Что?
– не понял Андрей.
– Твоя красотка с обнаженной грудью.
– Точно она,- ошарашено произнес Андрей.- Та же самая фотография.
– Интимные услуги, так это называется. Тут и телефончик есть.
Андрей вынул из кармана снимок и положил рядом с газетой. Теперь стало совершенно очевидно, что это один и тот же снимок, одного и того же человека.
– Не понимаю,- проговорил Андрей озадаченно.- Если снимок опубликован в газете, если эта газета разошлась по всему городу, то зачем было взрывать фотоателье... Ведь Валя ничего такого уж тайного и не открыла, а, Павел Николаевич?