Банда 6
Шрифт:
— Нормально, — ответил человек глухим, простуженным голосом. — Вы кто?
— Я — Пафнутьев, а это — Худолей.
— Пополнение прибыло?
— Можно и так сказать, — Пафнутьев не понял вопроса, но решил не уточнять.
— Проходите, коли так, — человек отошел в сторону и показал на уходящие вниз бетонные ступеньки.
Пафнутьев никак не мог осознать происходящее — мужчина, который стоял перед ним, не казался забитым, измученным, изголодавшимся, в глазах у него были дерзость, вызов, даже чуть заметные не то превосходство, не то обида.
— Вы кто? — спросил Пафнутьев, пытаясь сломать
— А вы кто?
— Начальник следственного отдела прокуратуры.
— Надо же, — усмехнулся незнакомец. — Наконец-то!
— Давно ждали?
— Ждали, — и опять в тоне заросшего человека промелькнула нотка незаслуженной обиды, как если бы Пафнутьев обещал его навестить месяц назад, но собрался только сейчас.
— А вы не ждали нас, а мы приперлися, — нараспев произнес Худолей. — Значит, так, мужик... Хватит темнить. Давай говори все, как есть — кто ты, что здесь делаешь, как оказался в этой яме?
— Посадили.
— Кто?
— Нашлись такие, — человек явно опасался говорить откровенно. Он все так же стоял в проеме двери, все так же за его спиной уходила в темноту лестница.
Пафнутьев молча вынул из кармана удостоверение и протянул незнакомцу. Тот взял, всмотрелся, вчитался.
— Идемте, — незнакомец сделал приглашающий жест рукой. — Сами посмотрите...
— Ну что ж, — согласился Пафнутьев. — Лучше один раз увидеть, да? А ты куда? — спросил он у Худолея, который тоже вознамерился было спуститься в глубину подвала. — Оставайся здесь, наверху. Будешь бить во все колокола, если я не вернусь через полчаса.
— Паша, какой ты все-таки умный!
— Потому и жив, — осторожно нащупывая ногой каждую ступеньку, Пафнутьев двинулся вслед за своим провожатым.
Опускаясь все ниже, Пафнутьев обратил внимание, что воздух здесь свежий и с глубиной не становится спертым, душным. Ступеньки были отлиты из бетона и оказались какими-то нестандартными, они были выше обычных, и поэтому приходилось каждую следующую нащупывать, а уж потом становиться на нее всей тяжестью.
— Вот и пришли, — раздался в темноте голос незнакомца. Вспыхнула несильная лампочка, и Пафнутьев увидел, что стоит посредине комнаты без единого, даже самого маленького окна. В углу стоял лежак с подушкой, к стене были придвинуты небольшой стол и два стула. На столе были разбросаны остатки пищи и, конечно же, стояла неизменная бутылка виски.
— Красиво жить не запретишь, — пробормотал Пафнутьев, показывая на бутылку. Он присел к столу на один из стульев, второй придвинул незнакомцу. — Прошу!
Тот усмехнулся, сел, сдвинул в сторону куски хлеба, колбасы, какие-то консервы.
— Павел Николаевич Пафнутьев, — протянул руку следователь и пытливо заглянул в глаза заросшего человека, предлагая и ему представиться.
— Скурыгин Эдуард Игоревич.
— Скурыгин? — Пафнутьев задумался, что-то ему напоминала эта фамилия, где-то он ее слышал, наверняка произносил не один раз, и было это совсем недавно. — Не тот ли Скурыгин, который...
— Тот самый. Вы наверняка видели мою фамилию в сводке уголовных происшествий месяца два назад. Пропал бизнесмен. И никаких следов. Было такое?
— Что-то припоминается.
— Тогда считайте, что Скурыгин нашелся.
— Так
— Был. Бизнесмен.
— А сейчас?
— Заключенный личной тюрьмы Объячева.
— Сколько же он вам дал?
— Неважно. Он сделал все что хотел. Я сломался и довольно быстро. Слабаком оказался. Сожалею. Но — поздно. На сегодняшний день у меня нет ничего, кроме этой кушетки, стола и бутылки виски. Впрочем, и виски скоро закончится.
Пафнутьев продолжал осматривать каземат, в котором пребывал Скурыгин. Стены были оштукатурены, потом зашпаклеваны, вид имели вполне приличный. Наконец он увидел то, что искал с самого начала, — вентиляцию. Маленькое круглое отверстие было почему-то сделано у самого пола.
Пока Пафнутьев сидел за столом рядом с заключенным, Худолей тоже спустился и медленно, но безостановочно передвигался по камере, ко всему присматриваясь, на все обращая внимание, чуть ли не принюхиваясь.
— Вы что-то ищете? — нервно спросил Скурыгин, косясь на Худолея и, судя по всему, не одобряя его любопытства.
— Что вы, что вы! — замахал эксперт руками. — Просто интересуюсь бытом частного заключенного. Что-то вы, видимо, здесь читали, чем-то развлекались, а? Вас кто-то посещал?
— Объячев посещал.
— С какой целью? — спросил Пафнутьев.
— Куражился. Время от времени приносил документы, которые я должен был подписывать.
— Подписывали?
— Да.
— И что же в результате?
— Долги, которые были на нем, теперь на мне.
— Это плохо, — посочувствовал Худолей, и в этот момент его передвижения перестали быть бестолковыми. Он замер, как охотничья собака, почуявшая дичь, причем замер как-то сразу, на ходу, так что Пафнутьев и Скурыгин сразу обратили на него внимание. Почувствовав, что за ним наблюдают, Худолей сделал несколько маскировочных движений — наклонился и вроде бы завязал шнурок, потом двинулся совсем в другую сторону и таким образом погасил к себе интерес, тем более что Пафнутьев задал Скурыгину забавный вопрос.
— Скажите, пожалуйста, как все понимать... Вы здесь вроде бы в заточении, Объячев заставляет вас подписывать всякие бумаги, а в то же время дверь закрывается изнутри? Другими словами, вы всегда можете выйти отсюда?
— Не могу, — ответил Скурыгин. — В том-то все и дело, что я уже не могу покинуть это заточение.
— Почему?
— Потому что это уже не заточение... Это убежище. Стоит мне появиться в городе, и меня хлопнут в первом же подъезде, не забыв сделать контрольную дырку в голове. Теперь я уже не сижу, прячусь. Объячев по великодушию своему и доброте человеческой позволил мне здесь побыть некоторое время. Пока поугаснут страсти и меня уже не будут искать.
— А вас ищут?
— У меня есть основания так думать.
— И вы уже не хотите покидать эту камеру?
— Мне и нельзя ее покидать.
— Вы знаете, что Объячев убит?
Скурыгин некоторое время смотрел на Пафнутьева, словно не понимая сказанного, потом отвернулся. И Пафнутьев понял — о смерти Объячева, мучителя своего и тюремщика, он знает.
— Сюда тоже просачиваются кое-какие слухи с воли, — сказал он.
— От кого?
— Вохмянин сказал.
— Он вас навещает?