Банда отпетых дизайнеров
Шрифт:
– Это не те зубы, которые во рту, – ответила я, не вдаваясь в подробности.
По лицу братца было видно, что он всерьез задумался, в каком еще месте у наших рекламщиков имеются зубы, однако от вопросов Зяма воздержался.
Жутковатые бусики из двухдюймовых стальных зубов болтались на шее у Сушкина, который сидел в темной аппаратной, потусторонне подсвеченной мониторами и телеэкранами. Увидев Андрюхино украшение, Зяма уважительно присвистнул и сказал:
– Брутально!
Мой единокровный дизайнер сделался необычайно тих и задумчив. Наверное, прикидывал, где бы ему надергать таких же железных клыков
В кабинете Бронича я сняла с вешалки парадный шефов костюм – летний, из белого льна в довольно широкую голубую полосочку. Костюм был аккуратно упакован в полиэтиленовый чехол, и мне пришлось повозиться, чтобы добраться до автомобильных ключей, запрятанных во внутренний карман.
– Куда имущество несешь? – строго спросила недреманная тетка-вахтерша, указав на костюм алюминиевой ложкой в лохмах вареной капусты.
– Верну в магазин, – соврала я из бескорыстного желания ввести дотошную цербершу в заблуждение. – Шеф себе купил, да прогадал с размером.
– Что-то не видела я Савицкого в этом костюме, – недоверчиво пробормотала тетка, внешностью и манерами сильно напоминающая домомучительницу малыша и Карлсона. – Хм… И вообще я его с самого утра не видела! Входящий был, а выходящего не было!
Тетка заметно встревожилась и даже привстала за столом, устремив взор в сторону нашего офиса. Словно надеялась, что Бронич, повинуясь ее призывному взгляду, материализуется в коридоре для положительного сведения баланса входящих и выходящих.
– Серьезная фрекен! – поежившись, сказал Зяма, когда мы вышли во двор.
– Не в твоем вкусе, да? – поддела я братца.
Наш ловелас далеко не всеяден, наоборот, он весьма разборчив и одаривает своим вниманием только прекрасных дам, то есть привлекательных внешне. При этом типаж конкретной героини-любовницы не имеет особого значения для художника, ему нравятся и пышные рубенсовские формы, и модельные мощи. Очень демократично, по-моему! Безразличны Зяме и паспортные данные красоток, то есть их возраст и семейное положение. Вот это уже несколько аморально, но по-прежнему в духе идей равенства. Практически одинаковые шансы имеют все прелестницы в возрасте от раннего тургеневского до позднего бальзаковского. Трошкина, которая, несмотря на маленький рост и худобу, симпатична, как кукла Синди, слегка злоупотребившая лечебным голоданием, не зря питает надежды. Однажды Зяма обязательно заметит ее необычную красоту. Особенно если Алка и впредь будет подчеркивать ее экстравагантными нарядами и аксессуарами. Для нынешнего вечернего выхода, например, она облачилась в белые марлевые шаровары и такой же лапсердак в бедуинском стиле, а на голову нацепила ободок, богато украшенный перламутровыми бусинами.
При виде новенькой зелененькой «Тойоты», похожей на свежевылупившуюся лягушечку, Зяма временно оживился и даже попытался отнять у меня ключи, чтобы самолично воссесть за руль. Однако я быстренько надавала ему по рукам и заняла шоферское место, оставив братцу и подружке роль пассажиров. По идее, они должны были стать восхищенными зрителями, на глазах которых я собиралась продемонстрировать высокий класс водительского мастерства. Возможно, так и случилось бы, если бы какой-то болван на мопеде не подрезал меня на повороте, вынудив запрыгнуть на тротуар, промчаться между мусорными урнами и въехать в цветочную клумбу.
– Однако, Дюха, какая у тебя необычная манера парковаться! – ехидно заметил Зяма.
Тут только до меня дошло, что мы практически прибыли на место: нужное нам здание располагалось на параллельной улице и пешим ходом к нему можно было подобраться через проходной двор.
– Прошу заметить, с какой филигранной точностью я проскочила между урнами! – сказала я в свое оправдание.
– И пролетела над бордюром! – Зяма смешливо хрюкнул, а добрая Трошкина примирительно сказала:
– Ничего страшного, эти мелкие ромашки устойчивы к полеганию, они запросто распрямятся, когда мы уберем с них наш вертолет!
Я хмуро поглядела на нее и велела не забыть в салоне пакет с шефовым льняным сюртуком. Дополнительно потоптав многострадальные ромашки, мы пересекли клумбу, прошли под гулкими сводами двух подворотен и явились пред очи дежурного милиционера в предбаннике здания окружного УВД, как сказочное трио: Василиса Прекрасная (Трошкина в жемчужном кокошнике), Иван-царевич (Зяма) и сердитый Серый Волк (сами догадайтесь кто).
– Куда, граждане? – коротко поинтересовался дежурный.
– Туда! – мелодично вякнула Трошкина и взмахнула просторным марлевым рукавом, словно хотела выпустить на волю стаю сказочных лебедей.
Птички, однако, не вылетели, поэтому Алкин ответ милиционера не впечатлил.
– Кто нужен? – спросил он.
– Нам нужен Савицкий Михаил Брониславич, – четко произнесла я.
– Какой кабинет?
– Такой, знаете ли… Кабинет предварительного заключения! – любезно подсказал Зяма, скупо обрисовав руками размеры предполагаемого кабинета.
Эта информация служивого заинтересовала, но умеренно. Не спеша и не спуская с нашей сказочной группы недоверчивого взгляда, он отступил в свою стеклянную будочку, куда-то позвонил по внутреннему телефону, внимательно выслушал то, что ему сказали, и… вежливо попросил нас удалиться!
– Как это – удалиться? – удивилась я. – А кто же Броничу свежую одежду передаст?
Дежурный посмотрел на полосатый костюм, который Зяма держал перед собой, как богатырский щит, и сказал со смешком:
– Подходящая расцветочка! А только передачи задержанному не сюда носить будете.
Прозрачный намек на соответствие полосатого костюма классической тюремной моде меня встревожил даже больше, чем отказ на просьбу о встрече с Броничем. Я засыпала дежурного вопросами, на которые он не стал отвечать, только вновь в категорической форме попросил нас очистить помещение. Я так разозлилась, что с удовольствием очистила бы его с применением огнемета, и только Зяма с Алкой, повисшие на моих плечах, помешали мне устроить один из тех эффектных скандалов, на которые я большая мастерица.
– Тпру, Дюха! Уймись! – скомандовал братец, выволакивая меня на крыльцо.
Он с прищуром оглядел четырехэтажную цитадель окружного УВД и рассудительно сказал:
– Лобовой атакой с фронта тут ничего не добьешься! Надо бы с фланга зайти… А не позвонить ли нам Денису?
– Боюсь, в его нынешнем брезентовом офисе нет телефона! – с горечью ответила я.
Тем не менее Зямин совет показался мне толковым, и я позвонила другому знакомому милиционеру – капитану Барабанову.
– Инка! Вы уже вернулись? – обрадовался Руслан.