Банда отпетых дизайнеров
Шрифт:
– Увы мне! – с прискорбием вздохнул он. – Главная новость такова: у нас наступил конец света.
– Минуточку! – Я слезла с дивана, прошлепала к окну, посмотрела в щелочку жалюзи и сразу же зажмурилась: света за окном было хоть отбавляй! Солнечный летний день уже вступил в свои права. – Где наступил конец света? У нас тут вроде все в порядке!
– А у нас тут ад кромешный! – сообщил Макс. – Во всем здании телестудии нет электричества! Утренний выпуск новостей отменили, и я забился в уголок в редакторской, потому что по коридорам во мраке бегают злые, как черти, монтеры
– Так это когда еще было! Вспомнил! – протянула я. – Почти месяц тому назад!
– Не месяц, а ровно шестьсот шестьдесят шесть часов назад! – зловеще сказал Макс. – Я подсчитал тут на досуге и был потрясен!
– Да ерунда это, – отмахнулась я, ничуть не потрясенная. – Мы вот в «МБС» тоже богопротивные рекламные листовки печатали – и для «Омена», и для «Кода да Винчи», однако всадники апокалипсиса к нам пока что не являлись!
– Погоди, приедут и к вам! – пообещал Макс.
Он вообще ужасный пессимист.
– Ты думаешь?
Тут я и сама призадумалась. Чем черт не шутит, а вдруг и в самом деле беда с Броничем знаменует собой начало конца света в отдельно взятом рекламном агентстве?
– Но я не зря потратил утро! – похвастался тем временем Макс. – Я выполнил твою просьбу! Позвонил знакомой барышне из милицейской пресс-службы и вытряс из нее всю душу, а также все известные подробности интересующего тебя трагического происшествия. Я имею в виду смерть гражданки Цибулькиной Елены Яковлевны.
– Ну, ну, ну? – заинтересованно замычала я.
– Ну, во-первых, никто пока не утверждает с уверенностью, что это было убийство, – порадовал меня Макс. – Если бы днем в подъезде один старый дурак…
– Ты полегче! Это был Бронич, мой уважаемый шеф! – с претензией вставила я.
– Если бы днем в подъезде один уважаемый пожилой джентльмен не грозился убить мамзель Цибулькину своими руками, трагедию запросто списали бы на несчастный случай, – подкорректировал фразу Макс. – Знаешь, что там было? Принимая ванну, дамочка решила побрить ножки, включила электрическую бритву, да и уронила ее в воду! Как это обычно бывает в подобных случаях, электрошок не пошел ей на пользу. Никаких следов насилия на теле покойной не имеется, за исключением свеженьких синячков, оставленных на мягком месте усопшей чьими-то шаловливыми пальчиками. Попросту говоря, незадолго до смерти ее пару раз чувствительно ущипнули за попу.
– Лапы дурню оторвать! – прошептала я, злясь на шалуна Зяму. – А ты, случайно, не знаешь, отпечатки этих пальчиков снять реально?
– С задницы трупа? – удивился Макс. – Нет, не вариант! Да и зачем? Отпечатков там и без того богато. Кроме самой Елены Яковлевны, в ванной куча народу побывала. Прям, общественная купальня какая-то, современный вариант римской бани!
Я поняла, что мое первоначальное мнение о моральном облике новой Зяминой подруги оказалось правильным. Елена Яковлевна была чрезвычайно любвеобильной дамой.
– Но на ручке двери поверх пальчиков самой Цибулькиной имеются лишь отпечатки приходящей домработницы, которая и обнаружила труп, – сказал еще Смеловский. – В общем, я бы посоветовал не в меру крикливому пожилому джентльмену нанять себе хорошего адвоката, и все будет хорошо.
– Спасибо тебе, Макс, за помощь! – искренне поблагодарила я.
Пообещала как-нибудь на днях непременно отужинать со старым верным поклонником, положила трубку и побежала делиться хорошими новостями с братцем. Терять время на то, чтобы сменить ночнушку на более приличный наряд, я не стала. К чему эти условности, когда речь идет о гораздо более серьезных вещах?
Впрочем, Зяма тоже не был одет. В одних штанах (не в скомпрометированных розовых, а в не запятнанных никакими подозрениями белых) он стоял у распахнутого платяного шкафа, с грустью и печалью оглядывая висящие на плечиках розовые рубашки.
– Можешь спокойно надевать костюм фламинго, опасность миновала! – с улыбкой сказала я. – По последней оперативной информации, в милиции не склонны считать смерть гражданки Цибулькиной насильственной.
Захлебываясь словами и подпрыгивая от избытка радости, я пересказала братцу свою беседу с Максом и в заключение выдала оптимистичный прогноз:
– Раз это не убийство, то Бронича скоро отпустят, и тебе тоже ничего не грозит!
Однако Зяма моего ликования не разделил.
– Видишь ли, Дюха, я, в отличие от милиции, точно знаю, что Леночка ничего себе не брила! – хмуро сказал он. – Она пользовалась специальным кремом для эпиляции.
– Может, у нее депилятор закончился, а ноги так безобразно оволосели, что она решила срочно воспользоваться бритвой?
– Вчера днем с ногами у нее все было в норме! – немного обиженно ответил Зяма. – И потом, подумай сама, если бы Леночка чувствовала неотложную необходимость привести в порядок ноги, она бы сделала это до моего прихода! Мне всегда казалось, что женщины чистят перышки перед интимной встречей, а не после нее!
– Возможно, после тебя она ждала кого-то еще? – предположила я, вспомнив о множественных следах в ванной. – Кого-то с более высокими требованиями к волосяному покрову нижних конечностей?
– Это Бронича, что ли? – презрительно скривился Зяма.
– Может, и Бронича! – согласилась я. – Не зря же он рвался в квартиру, как к себе домой, а потом буянил и сквернословил в подъезде! Кстати, хорошо бы выяснить, что именно он говорил, это помогло бы прояснить характер их с Цибулькиной взаимоотношений. Впрочем, зачем? Похоже, шефу не будет предъявлено обвинение в убийстве.
– Дюха, можно задать тебе один интимный женский вопрос? – никак не прокомментировав сказанное, спросил братец.
– О боже, Зяма! Не поздновато ли? Я думала, ты уже знаешь ответы на все интимные женские вопросы! – цинично заметила я.
– Скажи, пожалуйста, ноги, которые брили бритвой, отличаются от ног, которые мазали кремом для эпиляции? – не обратив внимания на мой тон, настойчиво спросил братишка.
– Ты разве не видел по телевизору рекламный ролик про странную девушку, у которой одна нога колючая, а другая гладкая, как шелк? – ответила я вопросом на вопрос.