Банда отпетых дизайнеров
Шрифт:
– А Владимира можно? – спросила я.
– Переключаю! – навзрыд сказала плакса Наташа, и после пары аккордов шопеновского этюда в трубке зазвучал мужской голос.
– Я вас слушаю! – голос был скорбен и слегка дрожал.
– Э-э-э… А нет ли там кого-нибудь еще? – Я тщетно пыталась припомнить имена мясокомбинатских рекламщиков. – Кого-нибудь, не столь удрученного?
– Мы все удручены! – трагическим басом уверил меня Владимир. – Весь наш трудовой коллектив глубоко скорбит.
Я с лету отвергла мысль о том, что весь
– А что у вас случилось?
– Случилось страшное! – возвестил Владимир.
Собственно, я в этом уже и не сомневалась.
– Трагически погиб наш директор! – объяснил Владимир.
– Ка-ак погиб?! – вскричала я.
Катя и Люся подняли головы и устремили на меня встревоженные взоры. Нервная Трошкина заранее схватилась за сердце, и даже Сушкин выглянул из аппаратной, вопросительно заломив бровь.
Все более мрачнея, я выслушала обстоятельный ответ удрученного скорбью Владимира, пробормотала:
– Мы соболезнуем… – положила трубку и обвела лица коллег безрадостным взглядом.
– Кто помер-то? – не выдержал Андрюха.
– Наши с тобой надежды на гонорар за мясокомбинатский фильм! – уныло ответила я.
– Опять этот придурок забраковал нашу работу?! – мгновенно вскипел Сушкин.
– Тс-с-с! – я приложила палец к губам. – О покойниках надо говорить только хорошее!
– А есть еще покойники? – Эндрю сразу остыл. – Я имею в виду, кроме наших с тобой надежд?
Я кивнула:
– Вчера вечером погиб директор мясокомбината.
– Ка-ак погиб?! – хором завопили Катя, Люся и Андрей.
А Трошкина, не осознающая глубинного смысла трагедии, но не чуждая коллективизма, прочувствованно сказала:
– Ах! – и зажмурилась, старательно выжимая из сухих глаз слезинку.
– Не реви! – сердито сказала ей я. – Тебе-то что плакать? Ты с этим директором даже знакома не была! То ли дело мы все! Как мы с этим мясокомбинатором намучились, словами не описать!
– И все зря! – печально поддакнул Андрюха. – Он помер, и юбилейный фильм теперь на фиг никому не нужен!
– А мы даже предоплату не взяли, только небольшой аванс! – сокрушенно ахнула Люся.
Головы штатных сотрудников «МБС», лишившихся надежд на урочное получение заработной платы, печально поникли.
– Как он погиб-то? – блеснув глазами, с нехорошим интересом спросила Катерина.
Нетрудно было догадаться, что коллеге хочется услышать страшную историю, которая отчасти примирила бы ее с собственной потерей. Я безотлагательно пересказала коллегам то, что мне поведал скорбящий Владимир.
Директор мясокомбината Семен Сергеевич Хвостов, моложавый мужчина сорока с небольшим лет, погиб вчера утром. Его новый японский автомобиль упал в реку с крутого обрыва, а Хвостов в этот момент находился в машине
– Да, закат у него получился что надо! – съязвила Катя. – Уж закатился так закатился! Аж в реку!
– В Лету! – поддакнула эрудированная Трошкина.
– Эх, а я ведь тоже в выходные хотел закатиться! – со вздохом признался Сушкин. – Думал, получу честно заработанные денежки и закачусь к родне в станицу денька на два, гульну с шиком! Мне братаны ловлю раков показать обещали… О, я вспомнил! – неподдельно обрадовался он. – У братанов я был, у Васьки с Димкой, в станице Могилевской!
– Могилевской? И где же тут два слова в одном названии? – удивилась я.
– Конечно, два слова: могила и лев! – убежденно ответил Андрюха.
– Кстати, о царе зверей! – подала голос Люся. – Братцы кролики, куда же наш шеф запропастился? На работу не приходит, на звонки не отвечает! Я уже и домой ему звонила, там тоже никто трубку не берет!
– Предлагаю послать кого-нибудь к Михаилу Брониславичу на квартиру, чтобы дождаться прихода его супруги и поговорить с ней! – сказала Трошкина, усугубив словесный нажим давлением на мою ногу.
То есть это она так думала, что наступает на ногу мне, а на самом деле вслепую трамбовала каблучком просторную стопу Сушкина.
– Послать? – повторил Андрюха, заглянув под стол.
Я не поняла, относится ли сказанное к прозвучавшему ранее предложению, или же Эндрю думает, не погнать ли ему лесом новую коллегу с ее откровенными приставаниями. Проявлять грубость он все же не стал, осторожно вытянул ногу из-под нервно подскакивающей задней лапки Трошкиной и сказал:
– Я сейчас никуда поехать не могу, у меня машина вот-вот просчет закончит.
Алка, даже не подозревающая о том, что ей только что в мягкой форме отказал симпатичный мужчина, проявила настойчивость, настигла своей стопой ускользающую ногу Андрюхи, а меня сцапала за руку и весьма многозначительно заявила:
– А вот мы с Инной совершенно свободны и вполне можем отлучиться на часок-другой!
– Отлично! – обрадовалась Катерина. – Вот и поезжайте к Паулине Антоновне, адресок я вам на бумажечке напишу.
Спрятав в сумку листок, на котором Катя начертала адрес Бронича и даже план проезда к его дому, Трошкина шустро потопала к выходу. Я чуток задержалась, собирая в сумку разбросанные по столу мелкие вещи, и Эндрю, напряженно глядя вслед удалившейся Алке, вполголоса спросил меня:
– Ин, как, ты сказала, зовут нашу новую сотрудницу?