Банда отпетых дизайнеров
Шрифт:
Мысли о предположительно неверном возлюбленном радости не доставляли, и, чтобы не портить себе аппетит, я уткнулась в меню.
– Как ты можешь есть? – вопросила Трошкина, без одобрения глядя на то, как я вдумчиво изучаю список дежурных блюд.
– Могу медленно, могу быстро, – с готовностью ответила я. – А что? Мы куда-то спешим?
– Нужно же что-то делать! – неуверенно сказала Алка и побарабанила ногтями по столу.
На звук прибежала официантка. Я сделала заказ, дождалась, пока она удалится, и в продолжение
– Надо не делать, надо думать! – я постучала кулачком по лбу.
– Что-нибудь еще? – притормозив, оглянулась на нас официантка.
Трошкина прыснула. Я покачала головой и проводила жалостливым взглядом девицу с таким скверным музыкальным слухом, который не позволяет уловить разницу между ударами по деревяшке и по высокому челу мыслящего существа.
– Так о чем будем думать? – спросила Алка.
И сама же ответила:
– Давай подумаем о Паулине Антоновне. Как ты полагаешь, она и впрямь считает своего Бронича вернейшим из супругов или же это притворство?
– Мне показалось, что мадам Савицкая была вполне искренна, – сказала я. – Кстати, нельзя исключать вероятность того, что шеф действительно приехал к Цибулькиной по каким-то своим делам.
– Настолько тайным, что для их осуществления нужно было вылезать из окна? – недоверчиво выгнула брови Трошкина. – Ой, сомневаюсь я… По-моему, у Бронича с этой Цибулькиной все-таки была любовная связь. Не зря ведь она сказала Зяме…
– С которым у нее тоже была любовная связь! – вставила я.
Алка поморщилась:
– Она сказала Зяме, будто Бронич – ее муж!
– Может, она просто голос не узнала? – возразила я. – Надо выяснить, был ли у нее какой-нибудь муж на самом деле.
– Позвони Зяме, расспроси милого брата о его экс-подруге, – желчно посоветовала Трошкина.
Я без возражений достала мобильник и позвонила братцу.
– Дюха, что за дела, мозги-то убежали! – обиженно пожаловался он.
Я было подумала, что Зяма иносказательно объявил себя сумасшедшим, и подивилась такой редкой объективности в самооценке, но братец добавил еще:
– Спрашивается, чего ради я надел пасхальные трусы с кроликом и побрызгался мужскими духами «Мечта монашенки»? Поберечь и полюбить мозговой центр не получилось. Наша подруга смылась из дома ни свет, ни заря!
– Пошла к заутрене! – хмыкнула я, покосившись на Трошкину.
Не подозревая, что стала предметом обсуждения, Алка рассеянно тянула через трубочку молочный коктейль.
– Зяма, снимай свои парадные кроличьи трусы и дуй сюда, мы ждем тебя в кафе на углу Зеленой и Передовиков Труда, – велела я беспутному братцу.
– Ты хочешь, чтобы я приехал без трусов? – живо заинтересовался он. – А зачем?
– В белье или без него, ты нам нужен как источник информации, – объяснила я. – Срочно!
– Побегу, как весенний ручей! – бодро прожурчал «источник» и отключился.
Дожидаясь его притока, я успела плотно отобедать. Алка же, у которой почему-то не было аппетита, даже коктейль свой не допила.
Зяма плюхнулся на стул, сцапал бокал, выхлебал половину моего сока, обмахнулся ладошкой, напоролся на мой возмущенный взгляд и сказал, оправдываясь:
– Извини, Дюха, я в печали!
– Еще раз так сделаешь, будешь не в печали, а в гипсе! – пригрозила я, отнимая у нахала свой напиток.
– Понял! – сказал братец и забрал стакан у Алки.
– А почему ты в печали, Зяма? – спросила безответная Трошкина.
Зяма закатил глаза и картинно схватился за голову:
– Потому что мне прислали…
– Повестку в милицию?! – дружно испугались мы с Алкой.
Довольный нашей реакцией, Зяма слегка улыбнулся, но тут же вновь изобразил страдание:
– Хуже! Не повестку к следователю, а приглашение на гей-парад! По электронке прислали. – Он поднял очи горе и с большим чувством вопросил то ли лазурные небеса, то ли футбольную парочку – Бэкхема с Рональдинью: – За что?! Чем я это заслужил? Я же никогда! Ни за что!
– А нечего было спрашивать на сайте эротоманов, где купить съедобные мужские трусы с ароматом ванили! – напомнила я.
– Так я же не для себя! – обиделся братец. – Я для Леночки!
– Леночка носила мужские трусы?!
– Носил я, – с достоинством ответил Зяма. – А она их дегустировала!
– Это не та Леночка, которую убили? – колко спросила уязвленная Трошкина.
Я понимала ее досаду. Как и я сама, Алка отродясь не едала чужого белья.
– Точно, та самая, – пригорюнился наш ловелас.
– С большими аппетитами была дамочка, что и говорить! – подытожила я. – Трусами питалась, любовников меняла, как перчатки!
– Галантерейщица! – ядовито прошипела Алка.
– Откуда ты знаешь? – Зяма посмотрел на нее с удивлением. – Леночка действительно в галантерейном магазине работала. Кружева продавала, ленточки всякие, бантики, тесемочки, лямочки…
Он плотоядно улыбнулся.
– Что еще вы, Казимир Борисович, знаете о своей покойной подруге? – строго, как следователь, спросила я, голосом особо выделив слово «покойной».
– Еще? Адрес знаю, телефоны, место работы – магазин «Белошвейка», а также массу интимных подробностей. Вас, вообще, что именно интересует?
– Паспортные данные, – коротко ответила Трошкина, не проявив видимого интереса к интимным секретам покойницы. – Муж у этой крали был?
– А был ли муж? – Зяма призадумался. – Хороший вопрос. Знаете, я им почему-то не задавался! Теперь понимаю, что это было упущение. Хм… Я не заметил в квартире явных примет постоянно проживающего мужчины, разве что безразмерный банный халат? Но он был нейтрального бежевого цвета, такой и мужчине и женщине подойдет.