Банда отпетых дизайнеров
Шрифт:
– Алла Трошкина, можно попросту Алка, – ответила я.
– Алка-бисексуалка! – пробормотал Сушкин.
Он с новым интересом взглянул на меня и задумчиво уставился на свой башмак, украшенный белыми известковыми отпечатками тонкого каблучка.
10
Михаил Брониславич и Паулина Антоновна Савицкие проживали в основательном пятиэтажном доме в центре города. Здание вытянулось вдоль оживленной улицы, и в первом его этаже уже не осталось частных квартир: деловые люди обосновались в некогда жилых помещениях со своими магазинами и офисами.
От нечего делать мы изучали вывески и объявления. У эрудированной Алки вызвало недоумение название туристической фирмы.
– Разве они не знают, что у древних греков кипарисовое дерево было символом смерти? – удивлялась она. – Как же можно зазывать народ в путешествие словами: «В добрый путь с «Кипарисом»!»? Не в добрый путь, а в последний!
– Ерунда, люди просто перепутали кипарисовую ветвь с пальмовой, символизирующей мир, – отмахнулась я. – Ты лучше на это объявление взгляни!
– А что такого? – Трошкина послушно прочитала небольшую аккуратную листовочку на двери врачебного кабинета. – «Приватный прием ведет ортопед-травматолог».
– А теперь выше посмотри, на вывеску!
Алка подняла глаза и прочитала:
– Андрологический кабинет!
Я сдавленно захихикала:
– Насколько я знаю, андролог лечит расстройства мужской половой сферы. Ортопед-то тут при чем? Да еще травматолог?
– Наверное, это такой андрологический травм-пункт! Тут оказывают врачебную помощь тем мужчинам, которые ведут эктремальную половую жизнь и в процессе получают травмы конечностей, всех, без исключения! – предположила Трошкина.
Она весело засмеялась, но тут же стерла с лица улыбку и сердито добавила:
– Вот Зяма, например, в группе риска!
Это вернуло нас к теме дня.
– Что-то мы слишком много времени без толку теряем, а расследование наше стоит как вкопанное! – посетовала Алка. – Знаешь что: пойдем-ка к андрологу.
Она решительно толкнула дверь медицинского кабинета.
– Нам-то туда зачем, мы же не мужики?! – воскликнула я, начиная беспокоиться о душевном и сексуальном здоровье подруги.
Вот и Сушкин назвал ее бисексуалкой!
За стеклянной дверью открылась маленькая приемная, где за конторкой скучала симпатичная девушка в белом халатике, а в кресле у журнального столика без интереса перелистывал иллюстрированное издание немолодой лысоватый мужчина. При нашем с Алкой появлении он испуганно дернулся и забился поглубже в тень раскидистого фикуса. Очевидно, мы здорово нарушили обстановку приватности.
– С-слушаю вас? – не тая удивления, молвила девушка в белом.
– Извините нас, пожалуйста, за вторжение! – вежливо сказала Трошкина, одарив пугливого мужчину в кресле короткой ослепительной улыбкой, отчего он зажмурился и даже прикрылся журналом. – Мы с подругой нуждаемся в вашей помощи.
– В нашей помощи? – эхом повторила девушка, особо выделив местоимение.
– У нас небольшая проблема с проникновением! – обворожительно улыбаясь, сообщила Алка. – Вы не позволите нам воспользоваться вашим задним проходом?
– Что вы имеете в виду? – девушка покраснела.
Видимо, расценила Алкин вопрос как гнусное предложение!
– Черный ход, конечно! – невозмутимо пояснила Трошкина. – Прежде, когда здесь была жилая квартира, в нее попадали из подъезда. Полагаю, этот вход сохранился? Или же вы его замуровали?
Оценив комизм ситуации, весело заквохтал пугливый дядечка в кресле.
– А вы кто? – додумалась спросить медсестрица.
– Извращенки-нимфоманки! – тихо пробормотала я. А вслух сказала: – Пожарная инспекция! Проводите нас к запасному выходу, пожалуйста. Мы уйдем и не вернемся.
– Прошу сюда, – девушка поспешно вышла из-за стойки и заторопилась в глубь коридора.
Видно было, что нашей провожатой очень хочется, чтобы мы ушли и не возвращались. Через несколько секунд мы с Трошкиной уже протискивались мимо нее в неоправданно зауженную дверь черного хода. Пропуская мимо себя тощенькую Алку, медичка опасливо вжалась в стенку и даже втянула живот.
– С запасным выходом – это ты хорошо придумала, но плохо сказала! – попеняла я подружке, когда мы с ней остались вдвоем в сумраке подъезда. – Нас приняли за пару сексуальных маньячек!
– Не в первый раз, – безразлично обронила Алка, и я заткнулась.
Как-то мы с ней уже изображали из себя сладкую парочку лесбиянок, тоже в ходе самодеятельного следствия. [5]
– Нам нужна седьмая квартира, – сообщила подружка, сверившись с путеводной бумажкой. – Это на втором этаже. Пошли!
5
Читайте об этом в романе Е. Логуновой «Дефиле озорных толстушек».
Дверь седьмой квартиры была красивой, крепкой и почти неприступной. Мы минуты три, не меньше, давили на кнопочку звонка и в четыре руки отбивали о светлое дерево кулачки, прежде чем дверной глазок ожил.
– Кто там? – настороженно спросила невидимая женщина.
– Паулина Антоновна, это девочки из «МБС»! – громко сказала я.
Дверь открылась.
– Здравствуйте, – растерянно сказала хозяйка, переводя взгляд с моего лица на Алкино и обратно.
Для этого ей приходилось вертеть головой, потому что я выше Трошкиной на двадцать сантиметров. Поэт сказал бы, что в одной упряжке мы с подругой смотримся как конь и трепетная лань. Только я все-таки не конь, скорее, златогривая кобылица.
– Здравствуйте, Паулина Антоновна! Разрешите войти? – спросила я, цокнув копытцем.
– Да-да, конечно, – женщина посторонилась и пропустила нас в прихожую, отделанную резными деревянными панелями.
Я с интересом огляделась. А неплохо живет наш шеф! Прихожая просторная, как у нас дома гостиная, на полу шерстяной ковер, арочная дверь задрапирована багряным театральным бархатом с золотыми кистями, с потолка свешивается люстра, бывшая в прошлой жизни тележным колесом… Помпезный сталинский стиль с легкими модернистскими заскоками, сказал бы мой брат-дизайнер.