Банда отпетых дизайнеров
Шрифт:
– Ничего, я как-нибудь это переживу! – выдавила я, старательно скрывая крокодилью улыбку. – Все равно у меня с этой «Шахерезадой» никак не складывалось.
– Почему? – удивилась простодушная Трошкина. – Я вот уже вижу неплохие варианты. Как тебе, например: «Шахерезадой ты будешь обласкан в тыща одной круглосуточной сказке!»?
– А почему эта сказка круглосуточная? – удивилась я.
– Так ведь тут написано, что некоторые заведения сети работают всю ночь напролет! – ответила Алка, постучав розовым детским ноготком по буклету.
– Эти
– Да? – Трошкина немного огорчилась, но не сдалась. – Тогда так: «Шахерезада любого накормит, напоит…»
– В баньке попарит и сердце успокоит! – хихикнула я.
Алка тоже неуверенно хохотнула.
– Девочки, вы мешаете мне работать! – прикрыв ладошкой телефонную трубку, укоризненно сказала Катя. – Идите болтать и смеяться в другое место!
– Пойдем к Андрюхе, – предложила я Трошкиной. – Ему мы не помешаем. Он сейчас почти в анабиозе и на внешние раздражители не реагирует.
Оставив Катерину ворковать с потенциальным рекламодателем, мы переместились в Андрюхину каморку, заварили себе кофе и продолжили работу над общим шедевром.
– Будем соавторами! – радовалась Алка. – Как Ильф и Петров!
– Да, стиль у нас отчетливо юмористический, – согласилась я, не разделяя ее восторга. – Заказчик этого не одобрит, надо менять манеру. Хиханьки-хаханьки убрать и добавить восточной цветистости, торжественности и гостеприимства.
– О гость! Приди в чертог Шахерезады! – с выражением провозгласила Алка.
– Не ставь Шахерезаду в конец строки, – попросила я. – В этой позиции к ней чертовски трудно подобрать пристойную рифму! И хорошо бы обойтись без гостеприимного чертога, мне кажется, он порочит Шахерезаду как женщину с крепкими нравственными устоями. Мы же не в бордель зовем народ, а в ресторан!
– Плов, шашлык, лукум, шербет – и чего там только нет! – выдала Трошкина.
– Шахерезады там нет! – возразила я. – А она обязательно должна упоминаться!
– Привет тебе, Шахерезада! – неуверенно провозгласила Алка и замолчала.
– Пишу письмо тебе из ада! – неожиданно подсказал Андрюха.
По голосу чувствовалось, что для него тема адских мук и страданий еще не закрыта.
– Эндрю! Хочешь, я схожу в ларек и куплю тебе пива? – сжалившись над мучеником, предложила я.
– Ты сделаешь это? – недоверчиво обрадовался Сушкин. – Ты сделаешь это для меня?!
Он прослезился и полез в карман за бумажником, бормоча, что никогда не забудет того, что я для него делаю, и называя меня добрым ангелом.
– Возьму две бутылочки «Старой Праги» и на сдачу шоколадку для ангела! – сказала я.
Андрюха энергично кивнул, но тут же со стоном схватился за голову и замер. Когда я через пять минут вернулась с покупками, он все еще сидел в этой позе. Зато Трошкина покинула стул и приплясывала
– Сочинила? – догадалась я.
– Ага! – Улыбающаяся Трошкина кивнула и прижала бумажку к груди. – Только тебе не покажу, а то ты снова все раскритикуешь! Пойду к Михаилу Брониславичу, пусть он сам оценит.
Взметнув юбкой, она умчалась к шефу, но очень скоро вернулась.
– Не оценил? – сочувственно спросила я, взглянув на задумчивую физиономию подруги.
– А? – она рассеянно посмотрела на меня и тряхнула головой. – Не оценил! Его нет в кабинете.
– А куда же он делся? – удивилась я.
Наш Бронич хлопотлив и основателен, как несушка. Он крайне редко слезает со своего насеста на протяжении рабочего дня. Если же ему случается покинуть офис по какой-нибудь особо важной и неотложной надобности, он предварительно долго и скучно инструктирует сотрудников, как себя вести и что делать во время его отсутствия. К тому же, уходя, шеф обязательно запирает свой кабинет на замок.
На этот раз замка на двери начальственного кабинета не было.
– Кать, Бронич от себя не выскакивал? – спросила я коллегу.
– От себя не выскакивал и в себя не вскакивал, – пробормотала она, не отрывая взгляда от монитора, на котором висел скучный разграфленный лист какой-то ведомости.
Я осторожно потянула на себя дверь кабинета, заглянула – пусто!
– Ты могла его не заметить! – закрыв дверь, упрямо сказала я Катерине.
– Нашего шефа? – она удивилась, перестала таращиться в монитор и уставилась на меня. – Как его можно не заметить?
Я промолчала. Катька совершенно права, Бронич из тех людей, чье появление невозможно не заметить. Во-первых, у него весьма примечательная внешность: наш шеф поразительно похож на мультипликационного Винни Пуха, не столько плюшевого, сколько плешивого. Во-вторых, как и положено медвежонку, он весьма неуклюж и при перемещении по офису, захламленному ремонтно-строительным оборудованием, производит разнообразные шумы. Неурочный выход Бронича из кабинета, у стены которого в шатком равновесии стоят листы гипсокартона и вязанка плинтусов, был бы не менее эффектным, чем смена конного караула у парадных дверей Букингемского дворца. Да шеф один произвел бы больше шума, чем дюжина королевских гвардейцев вместе с лошадьми!
Осторожно обойдя стройматериалы, я снова потянула дверь начальственного кабинета, вошла в него и огляделась. Спрятаться Бронич мог разве что под столом, хотя я решительно была не в состоянии придумать причину это сделать.
– Шеф! – позвала из-за моего плеча Катерина, тоже заинтересовавшаяся необъяснимым исчезновением начальника.
Ответа не последовало.
– Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать! – объявила я, после чего предупредительно постучала согнутым пальцем по столешнице и заглянула под стол. – Его здесь нет!