Банда потерпевших
Шрифт:
Чего-то вдруг разволновался я, быстро принял душ, приоделся, накрыл на стол в кабинете. Потом поднялся к Кириллу.
Мне открыл Корзун. Я прошел в гостиную. Гультяев был в легком шоке.
– Чего не показываешь? Как зовут эту брюнетку?
Кирилл насупился:
– Ее зовут НИ ЗА КАКИЕ ДЕНЬГИ.
– Цену набиваешь?
– Могу я хоть раз что-то оставить для себя? – спрашивает Гультяев.
Интересный поворот. Если и он запал, значит, я не ошибся.
– Но у нас, по-моему, договор.
Кирилл обязан отдать мне на ночь любую девку, какую потребую.
Звоню Вите, излагаю проблему. Он просит передать трубку Кириллу. Слышу его голос.
– Как зовут эту девку?
– Клава, – говорит Гультяев.
– Отдай ему Клаву. И пусть его нестоячка возьмёт.
Кирилл входит в комнату, где сидят девицы. Слышу, говорит Клаве:
– Клавочка, я очень сожалею, но придется вас на время разлучить. Тебя ждут в соседней квартире. Может быть, это судьба. Правда, это не лорд, но денежки у него водятся.
Слышу, женский голос резко отвечает:
– Никуда я не пойду.
Я сам вхожу в комнату. И с первого взгляда понимаю, с чего бы так запал Гультяев. Эта Клава лучше, чем мне показалось. Намного лучше. В ее лице что-то такое… Не могу понять, но волнуюсь, как пацан.
– Можно с вами поужинать?
На «вы» обращаюсь! Когда это было? Никогда.
Взгляд Клавы смягчается. Но остается беспокойным.
– А почему бы вам не пригласить нас обеих? – спрашивает она.
Не знаю, что ответить. Пауза затягивается.
– Ну, хорошо, – неожиданно соглашается Клава.
Я бы ни за что не согласилась, но меня толкнула в бок Элька. И до меня дошло: это шанс! Дядечка этот точно не бандит. Значит, от него легче уйти, чем от этих уродов.
Мы поднимались с дядечкой в его квартиру. Шли рядом. Я видела его лицо. Он волновался. Я ощутила себя уверенней. Страх прошел. Я почувствовала, что можно поиграть.
Квартира у дядечки буржуинская, такие только в кино видела. Стол уставлен разными вкусностями: чего только нет. И сам он ничего. Светлый шатен. Гладкий такой, осанистый. Хорошо пахнет.
– Ярослав…Платонович. Для вас просто Ярослав, – представляется дядечка.
– Ну, так сразу не интересно, – говорю я.
– Можно на брудершафт выпить.
Погнал лошадей. Осади, дружок!
– Мы лучше на брудершафт что-нибудь съедим, – говорю ему. – Мы съедим на брудершафт немного севрюги с хреном.
– А вы бойкая, шалунишка, – замечает Ярослав.
Мне надо осмотреться. Спрашиваю, где можно помыть руки. Ярослав ведет меня в ванную. Закрываюсь, включаю воду, смотрю на себя в зеркало. Черт возьми, неплохо выгляжу для такой передряги. Что же делать? Сейчас начнет спаивать. Как же тебя споить? Надо прикинуться безотказкой. Пусть думает, что никуда от него не денусь.
Возвращаюсь к столу.
– Где моя севрюга?
Ярослав накладывает полную тарелку. Поднимает бокал с красным вином. Берусь за свой, рука подрагивает, вдруг там что-то уже подсыпано? Как все-таки опасно быть женщиной.
Чокаемся.
– За самые серьезные намерения, –
Ах, что б тебя! Но, кажется, от души сказал. Какой женщине не понравился бы такой тост. Но только чокаюсь и ставлю бокал. Ярослав смотрит с недоумением.
– Сначала поем. Целый день не ела. А эти вам кто?
– Мы просто соседи.
– Просто соседям девушек не дают.
Дядечка не знает, что ответить. Тушуется. Мне приходит в голову неплохая идея.
– Я, пожалуй, выпью с вами за компанию пива.
Ярослав наливает пиво.
– За чудо!
– Какое чудо?
– За чудо нашего знакомства! У меня такое впечатление, что я вас уже где-то видел. Вы не снимались в кино?
– Я снимаюсь в настоящий момент у вас. Если не секрет, в какую сумму я вам обошлась.
– Клавочка, что вы такое говорите?! – возмущается Ярослав.
Он начал расспрашивать меня, кто я и откуда. Я ответила где-то вычитанным:
– Не стоит интересоваться моей жизнью, она может оказаться настолько интересной, что вы разочаруетесь в своей.
Со мной происходило что-то непонятное. Я зависла. Не то, чтобы запала на этого дядечку, но он определенно мне нравился.
Женщин у меня было раза в два больше, чем у Пушкина. Как-то смеха ради начал составлять список, и на третьей сотне понял, что всех не вспомню. Причем, заметьте, ни одну не брал деньгами, силой или угрозами. У меня в этом отношении принцип. Женщина должна отдаться мне добровольно.
С Клавой я пролетал как фанера над Парижем. Но странно, не испытывал ни малейшей досады. Мне давно надоела холостяцкая жизнь. Я хотел жениться. Но всякий раз, когда это не получалось, радовался, что не женился. Противоречивая натура. Для таких, как я, решение жениться – все равно, что решение уйти из жизни.
Но сейчас я видел: вот она, Судьба, сидит напротив, мило дурачится. Совсем еще молодая, можно сказать, юная, и в то ж время зрелая женщина. Как доказать ей, что у меня самые серьезные намерения? Как убедить, что я не так уж стар для неё? Или бесполезно в чем-то убеждать, всё равно не поверит?
Потом я пойму, что совсем потерял голову, что на меня так не похоже. Утратил контроль над ситуацией. Как сейчас говорят, повёлся.
Дядечка вёл себя как-то странно. Не отпускал пошлых шуточек, не приставал. И я успокоилась. А потом меня потянуло к нему. Мне вдруг захотелось, чтобы он взял меня за руку. Что на меня нашло?..
А потом я заметила, что он, несмотря на возраст, как бы боится меня. И я решила маленько его сплющить.
– Ярослав Платонович, а знаете, почему я такая спокойная? Я ведь секретарём в суде работаю. Меня наверняка уже ищут. И наверняка скоро найдут. Потому что есть свидетели, которые видели, на какой машине нас увозили. Но к вам у меня претензий нет. Я скажу, что вы вырвали меня из лап бандитов. Вы мой спаситель. Давайте выпьем за это.