Бандит из Чертова Каньона
Шрифт:
— Хотелось бы избавиться от него, — сказал Корсон. — Весьма забавно, что он еще не арестован, хотя любой встречный знает, что он — Черный Койот.
— Скоро он будет болтаться в петле, — заверил Колби.
— Если не поторопимся, он вполне может сорвать наше соглашение с Уэйнрайтами, — проговорил Корсон. — В глубине души я уверен в этом. Хочу поскорее убраться из этих чертовых мест. Они действуют мне на нервы — слишком много индейцев, койотов и невменяемых парней с огнестрельным оружием. Здесь небезопасно.
— Я не пойму одного —
— Для этого надо ехать в Нью-Йорк. Здесь нет больших капиталов. Уэйнрайт обеспечен, честен и прям. Я не могу тратить время на улаживание дел на востоке, пока не знаю, что замышляет мисс Хендерс. К тому же мисс Мэнил хочет быстро получить живые деньги и удрать. Мне, полагаю, остается одно — открыть девице последнюю карту. Я собирался сделать все по-тихому, но она настолько упряма, что вынуждает меня к этому.
— К чему? — спросил Колби.
Корсон наклонился к нему поближе и несколько минут шептал что-то ему на ухо. Когда он закончил, Колби откинулся в кресле и присвистнул.
— Да вы шутите! — воскликнул он.
— Уэйнрайт прибывает в Хендерсвиль завтрашним дилижансом, — как ни в чем ни бывало продолжал Корсон. — Сегодня я намерен окончательно утрясти вопрос с девицей Хендерс, чтобы завтра сказать Уэйнрайту что-то определенное. Надеюсь, что она наконец переменит свое мнение, так как, по-моему, начинает понимать, что прииск выработан, а рынок домашнего скота не принесет ей ничего, кроме проблем. Разумеется, не так уж и важно, что она думает по этому поводу, но здесь она способна устроить нам большие неприятности, если захочет.
— Стоит ей захотеть — она устроит неприятности и вам, и Уэйнрайту, — согласился Колби. — И не морочьте голову сами себе: она вовсе не думает, что этот бизнес ничего не стоит. Бык подкрутил ей мозги, когда был здесь.
— Как это? — спросил Корсон.
— Я слышал, как он говорил ей, что обследовал прииск, когда был там, и богатство новой жилы — доказанный факт. Также он говорил, что скотоводческий бизнес в полном порядке. Полагаю, она скорее поверит ему, чем вам.
Корсон поджал губы.
— Это меняет дело! — воскликнул он. — Я слишком долго попусту тратил время! Сегодня же вечером я поговорю с ней.
Возле спального корпуса несколько человек мылись перед ужином. Внутри Бык упаковывал свою постель, собираясь после ужина отправиться на Западное ранчо.
— Что ты делаешь? — спросил Техасец Пит. — Увольняться решил?
— Собираюсь на Западное ранчо. Крамер уходит в отпуск, — объяснил Бык.
— Похоже, здесь не очень дорожат твоей компанией, — заметил Пит.
Бык лишь пожал плечами и продолжал паковать последний узел, после чего бросил его на койку.
— Мне кажется, ты не задержишься здесь, — сказал Техасец Пит. — Давай собирать манатки. Я никогда не был в Калифорнии, а ты?
Бывший бригадир покачал головой:
— У меня
Пит ничего не ответил. Однако реакция Быка на предложение покинуть Аризону встревожила его. Пит был убежден, что друга удерживает здесь вовсе не Диана Хендерс — ведь Хол Колби давным-давно болтал, насколько вообще позволяли приличия, что это он женится на изысканной хозяйке.
Маловероятно было и то, что Бык остается из-за работы. Техасец Пит знал, что с тех пор, как Колби сделался бригадиром, он ни на минуту не давал Быку покоя и превратил его работу в ад кромешный. Не предполагать же, что Бык остается из-за любви к Колби! Бык ни разу не сказал о бригадире ничего непочтительного и никогда не критиковал его методы, но Пит знал так же хорошо, как если бы Бык сам сказал ему, что он терпеть не может бригадира.
Что же удерживало Быка? Дружеская верность мешала Питу предпочесть тот единственный ответ, к которому подталкивало его понимание событий. Но именно этот ответ все чаще всплывал в его сознании. Если Бык все-таки был Черным Койотом, то он нигде не мог бы нажиться так, как работая на «Заставе Y», где у него постоянно была информация из первых рук о самых больших партиях золота.
— Ей-богу! — сказал себе Техасец Пит. — Мне совершенно наплевать, он это или не он, но будь я проклят, если это не он!
А в гостиной хозяйского дома Колби с жаром уговаривал Лилиан Мэнил. Пока не подали ужин, Корсон ушел в свою комнату привести себя в порядок, а Диана еще не спускалась.
— Послушай, Лиль, — убеждал Колби. — Мне не нравится, как Корсон обращается с малышкой Дианой. Я забочусь об этой девушке и не хочу видеть, как она страдает.
Лилиан Мэнил вытянула руки и обвила ими шею бригадира.
— Оставь это, Хол, — промурлыкала она. — Ты постоянно говоришь, как сильно меня любишь, но как же я могу поверить в это, если ты все время думаешь о ней и никогда — о моих интересах! Ты хочешь, чтобы она владела всем, а мне не хочешь оставить ничего. Нет, Хол, ты меня не любишь!
— Я люблю тебя, Лиль. Я без ума от тебя!
— Тогда делай все как положено и прекрати все время держаться ее стороны, — посоветовала она. — Я собираюсь стать очень богатой девочкой, Хол, и мы сможем прекрасно проводить время после нашей свадьбы. Если ты, конечно, не будешь столь глуп, чтобы помешать мне овладеть моей законной собственностью!
— Что-то не очень я уверен, что ты собираешься выйти за меня, — угрюмо заметил Колби. — Слишком уж ты близка с этим Корсоном, и он с тобой ласков. Только дурак поверит тебе.
— Пф-ф! — Лилиан беспечно рассмеялась. — Что ты! Морис для меня что-то вроде старшего брата. А теперь поцелуй меня, будь хорошим мальчиком и скажи, что не позволишь ни Диане, ни кому-нибудь еще украсть все твои деньги. — Она притянула его лицо к своему, и их губы слились в долгом поцелуе.
Когда их лица вновь разъединились, Колби тяжело дышал.