Бандит
Шрифт:
Не обращая внимание на попытки пояснить ему, что номера здесь оставляются клиентам без багажа лишь по оставлении задатка, Энтони в ответ спросил, где находится ближайшее отделение одного из крупных американских банков.
— Если вы выйдите отсюда и затем повернете направо, сэр, то по левую руку от вас будет банк… разрешите вам, однако, напомнить…
В это время чья-то рука дружески опустилась на плечо молодого человека.
Энтони обернулся. Перед ним, весело улыбаясь, стоял высокий, плотный, розовощекий мужчина.
— Вы —
Энтони отступил на шаг, удивленно оглядел незнакомца с головы до ног и тотчас, дружески протянув ему руку, воскликнул:
— Простите, не помню вашего имени. Но лицо ваше мне очень знакомо!..
— Джон Френчен, представитель фирмы «Френчен и Картер», — весело промолвил незнакомец. — Ведь вы помните мои склады в Кейптауне?
— Помню ли я! — воскликнул Энтони. — Как будто можно их забыть! Еще бы! Я помню вашу фамилию так же, как свою собственную.
Он сделал знак портье, что ему вовсе не до него, и тот с выражением покорности поставил против подписи Энтони номер, в частном своем блокноте сделав пометку — «без багажа».
Между тем новые знакомые проследовали в зимний сад.
— Вы уже завтракали, не правда ли? — любезно справился он. — Не откажите выпить со мной чашку кофе…
Энтони любезно кивнул головой.
— На каком пароходе вы прибыли? — спросил мистер Френчен после того как сделал заказ.
— На «Балтимор Кастл», — тотчас нашелся Энтони.
Незадолго до того Энтони имел возможность ознакомиться с названиями всех пароходов южноафриканской линии. Кроме того, ему приходилось слышать фамилию Френчена: это был один из крупнейших импортеров зерна и продуктов сельского хозяйства.
— Мне показалось, что я вас видел в ресторане, — продолжал мистер Френчен. — Ведь я сидел почти рядом с вами…
Энтони мгновенно припомнил трех молчаливых мужчин, завтракавших рядом с ним в «Пальтриме», и добродушно улыбнулся:
— А я все время старался вспомнить, где я вас видел!
— Надеюсь, что и вы разбогатели в Южной Африке, подобно всем нам, — продолжал мистер Френчен. — Деньги там можно грести лопатой… Хотя, должен сознаться, я лично был счастливее в ту пору, когда зарабатывал несколько фунтов в неделю… К дьяволу эти деньги!
Хотя Энтони и не был согласен с последним мнением своего собеседника, однако не счел нужным ему возражать.
И он небрежно заметил:
— Да, я заработал около двадцати тысяч фунтов! Но это, разумеется, пустяки. Но я ведь и не особенно долго пробыл там.
Мистер Френчей посмотрел на молодого человека с нескрываемым интересом. В нем проснулся делец. Он уже видел в Энтони не только приятного собеседника, но и капиталиста.
— Вы хорошо знаете Гольдхеймов? — спросил Френчен после непродолжительного раздумья. — Я видел, что вы с ними завтракали…
— М-да… Впрочем, я не очень близок с ними, — заметил Энтони. — Я встретился с ними случайно…
— Гольдхейм —
— Вот как! — воскликнул Энтони. — И вы надолго пожаловали в Лондон?
— Мне придется пробыть здесь месяца три или четыре, — с гримасой неудовольствия ответил его собеседник. — Меня не было бы здесь, если бы не смерть моего бедного, безумного брата…
Энтони недоумевал, на что, собственно, досадовал его новый приятель: на бедность или на сумасшествие брата…
— Человек не имеет права отдаваться всецело какой-то идиотской благотворительности… — проворчал Френчен. — Когда человек оставляет завещание, он должен подумать о том, чтобы родные его не стали предметом насмешек и презрения… Зависти — да! Но не насмешек и презрения!
Энтони вполне с этим согласился.
Мистер Френчен покраснел от гнева. Видно было, что поведение брата глубоко возмущает его.
— Если он хотел оставить тысячу фунтов сиротскому приюту, тысячу фунтов лондонской больнице и десять тысяч фунтов каким-то детским яслям, то это была его добрая воля… Мне не нужно было ни пенса из его капиталов… Ни мне, ни моей семье…
Из этих уверений Энтони сразу вывел определенное заключение: покойный мистер Френчен не оставил своему брату ни гроша.
— К какой церкви вы принадлежите, мистер Ньютон? — неожиданно спросил его обойденный наследник.
Энтони был застигнут врасплох.
— Пожалуй, методистской, — ответил он, немного подумав.
Он вспомнил, что в детстве мать водила его каждое воскресенье в методистскую церковь. Будучи взрослым, Энтони вообще не посещал церкви.
Френчен воззрился на своего собеседника и некоторое время, казалось, не мог вымолвить ни слова.
— Это… Это поистине удивительное совпадение! — тихо и с расстановкой, наконец, произнес он. — Вы — первый методист, встреченный мною в Англии…
Энтони был немало удивлен. Он никогда и не подозревал, что принадлежность к этой секте будет ему полезна в жизни… Он с благодарностью вспомнил простую часовню из красных кирпичей, куда водила его мать.
Мистер Френчей не замедлил объяснить ему значение этого важного для него открытия:
— Мой брат Вальтер был до известной степени маньяк… — начал он. — К религии своей он относился прямо с фанатизмом… Подумайте!.. В деле его занято было до двух тысяч служащих. Вы мне, быть может, не верите, но ни один человек не мог попасть к нему на службу, не будучи методистом… Вероятно, это достойная уважения религия… Должен сознаться, что я мало в ней смыслю… однако брат мой Вальтер был полной противоположностью мне: вне религии для него не было ни счастья, ни радости… Я уверен, что вы, мистер Ньютон, будучи светским молодым человеком и отдавая дань религии, все же не разделяете этих взглядов?