Бандит
Шрифт:
Энтони неторопливо подошел к ним и, обратившись к старшему из мужчин, негромко и отчетливо произнес:
— Лорд Рассел очень сожалеет, что не может прийти сегодня, и просит вас позавтракать с ним завтра.
— Что вы сказали? — удивленно спросил незнакомец.
— Вы — мистер Стейнер, не так ли? — спросил Энтони уже с оттенком сомнения, как бы опасаясь, что он ошибся.
— Нет, сэр, — с видимым удовольствием ответил тучный господин. — Моя фамилия Гольдхейм… Вы, очевидно, ошиблись…
Энтони
— О, прошу прощения!.. — воскликнул он. — Я никогда не видел мистера Стейнера, мне было известно только, что он будет завтракать здесь… Прошу извинить меня…
— Ничего… Пустяки… — добродушно ответил толстяк. — К сожалению, и я не знаком с мистером Стейнером, иначе с удовольствием показал бы вам его.
Когда Энтони откланялся, мистер Гольдхейм окинул своих друзей торжествующим взглядом и самодовольно усмехнулся:
— Меня только что приняли за друга лорда Рассела… каково, а?
Энтони усаживался за соседний столик, оказавшийся свободным.
— Простите еще раз! — воскликнул он. Я подожду здесь мистера Стейнера…
К нему тотчас же приблизился элегантный метрдотель.
— Я поджидаю друзей… — обронил ему Энтони.
Между тем тучные джентльмены со своими не менее тучными дамами за соседним столиким продолжали с аппетитом завтракать.
Энтони с плохо скрываемой завистью поглядывал на них.
Минут через пять один из толстосумов обернулся к нему и спросил:
— Мистера Стейнера все еще нет?
Энтони покачал головой.
— Быть может, вы присоединитесь к нам… мистер? — раздался наконец долгожданный вопрос.
— Моя фамилия Ньютон, — воскликнул Энтони. Но право, я не хотел бы стеснять вас…
Однако прежде чем успел договорить, он уже сидел за соседним столом.
— Вы — секретарь лорда Рассела? — спросил через некоторое время один из мужчин. (Энтони всегда старался быть одетым опрятно и элегантно).
— Не совсем, — тонко улыбнувшись, ответил Энтони, давая этим понять, что положение, занимаемое им при лорде Расселе, несравненно выше секретарского.
(Так же снисходительно мог бы улыбнуться Наполеон, если бы в дни Директории его спросили, является ли он членом правительства).
Тучные дамы оказались веселыми собеседницами и забавно смеялись над остротами молодого человека. К концу завтрака Энтони совсем подружился со своими новыми знакомыми.
С видом знатока он согласился выкурить одну из великолепных сигар мистера Гольдхейма и снисходительно высказал свое одобрение.
— Как странно мы с вами познакомились, не так ли! — воскликнул Энтони.
И, как бы что-то припоминая, прибавил.
— Никогда не забуду своего первого обеда с герцогом Минфором. Я свалился к нему как снег на голову, не будучи даже ему представленным… И мы превесело
Энтони говорил совершенную правду: он свалился «как снег на голову», когда герцог лежал на дне воронки от снаряда у Соммы. И они действительно весело пообедали вдвоем… печеньем и плиткой шоколада.
— Вы, вероятно, работаете в Сити, мистер Ньютон? — спросил все более заинтересовывающийся своим новым знакомым Гольдхейм.
— Я работаю везде, — небрежно обронил молодой человек. — Конечно, у меня есть контора в Сити… Однако я лишь недавно вернулся из-за границы.
Мистер Гольдхейм лукаво подмигнул.
— Где вы, вероятно, заработали кучу денег, не так ли?
— Да, порядочно, — ответил Энтони, пуская дым колечками.
— В Южной Африке, по всей вероятности?
Энтони, в свою очередь, загадочно улыбнулся. И, как бы невзначай, заметил:
— По правде сказать, я не очень хорошо знаю Лондон. — Энтони с интересом разглядывал зал «Пальтрима».
Тут внимание его привлекли трое пожилых мужчин за соседним столом, и молодому человеку показалось, что с тех пор, как он упомянул в разговоре имя одного крупного финансиста, они не проронили ни слова; ему сделалось как-то не по себе.
Однако было непохоже, чтобы соседи следили за ним. Господин с широким красным лицом, сидевший ближе к Энтони, казалось, был всецело поглощен цыпленком с зеленью на своей тарелке.
Энтони вскоре успокоился: решил, что все они — либо богатые фермеры из окрестностей Лондона, либо владельцы паровой мельницы одного из графств.
Вскоре мистер Гольдхейм стал расплачиваться, оставив на тарелке щедрые чаевые. Энтони стоило большого труда удержаться от соблазна незаметно стащить их, прихватив с собой.
— Быть может, мы могли бы подвезти вас куда-нибудь? — любезно спросили молодого человека в вестибюле его собеседники.
— Да, я бы вам был очень благодарен, если бы вы завезли меня в «Ритц-Карлтон», — небрежно взглянув на часы, ответил Энтони. — Но, право, мне как-то совестно злоупотреблять вашей добротой…
Возле отеля Энтони любезно простился со своими спутниками и неторопливо вошел в холл.
— Мне нужен номер с гостиной и ванной, — подошел он к портье.
Еще утром он не имел ни малейшего намерения снимать номер ни в «Ритц-Карлтоне», ни в каком-нибудь другом отеле. Сделать это он решил потому, что лучшей штаб-квартиры для «разбойника», объявившего войну обществу, быть не может.
— Я привезу багаж позднее, — высокомерно прибавил он. — Комнаты должны быть большие и выходить на улицу…
— Могу я спросить ваше имя, сэр, — поинтересовался портье.
Энтони, не удостаивая его ответом, расписался в книге, закончив свою подпись витиеватым росчерком.