Бандитские жены
Шрифт:
— Ну вот, — сказал следователь, — вашего клиента привезли.
— Игоря?
— Да, его. Теперь он будет сидеть здесь, в спец-блоке «Матросской тишины».
— Это в прошлом спецблок, а сейчас — изолятор номер четыре, — поправил его я. — А Кристина где?
— Ее привезли немного раньше.
— А где будет очная ставка?
— Куда вы торопитесь? Сейчас все узнаете и все увидите. Без вас не начнут. Пойдемте.
Мы поднялись на четвертый этаж, где находился спецблок. Следователь
Мы пошли по длинному коридору. Наконец оказались перед большой дверью с надписью «Красный уголок». Вошли.
В зале сидели несколько спецназовцев, в касках, с автоматами, несколько тюремщиков, также при оружии. В углу сидела Кристина, одна. Она была одета в юбку, темную кофточку. Лицо ее было серьезным и напряженным. Она приветственно кивнула мне головой.
— Мне можно к ней подойти? — спросил я следователя.
— А какая в этом необходимость? Сейчас очная ставка начнется, вы будете с ней общаться, — ответил следователь.
Я чувствовал, что все в каком-то напряжении. Неужели они боятся чего-то?
Наконец в коридоре послышались шаги. Открылась дверь, вошли шесть человек. Среди них я увидел парня. Рост метр восемьдесят, круглое лицо, короткая стрижка, симпатичный. На руках — наручники. Одет в модный дорогой пиджак. Увидев Кристину, он сразу заулыбался. Она тоже улыбнулась ему.
— А можно мне поговорить со своей женой? — неожиданно обратился ко мне Игорь.
— Нет, не положено, сухо ответил следователь. — Кстати, познакомьтесь с вашим новым следователем из городской прокуратуры, — это предназначалось мне.
Я кивнул.
— Ну что, начинаем следственные действия? — спросил следователь прокуратуры.
Я чувствовал, что теперь балом правит именно он.
Он вытащил специальный бланк.
— Проводится очная ставка, — начал следователь…
Дальше пошло перечисление формальностей — в каком месте, в какое время, кто присутствует на очной ставке, между кем она проводится, на предмет чего. Наконец последовал главный вопрос следователя:
— Что вы можете сказать в отношении оружия, которое было найдено на вашей квартире такого-то числа при обыске?
Игорь сделал паузу и сказал:
— Могу сказать конкретно, что найденный пистолет системы «ТТ» принадлежит мне, и моя жена, — он назвал ее по имени-отчеству, — никакого отношения к данному оружию не имеет.
Следователь повернулся к Кристине и сказал:
— Вы подтверждаете показания гражданина такого-то или опровергаете?
Кристина сделала паузу и сказала:
— Подтверждаю.
— В таком случае вопрос к вам. Почему в первоначальных показаниях вы утверждали, что оружие принадлежит вам?
— Минуточку, — прервал я, — можно мне проконсультировать
— Конечно, — одновременно сказали оба следователя.
Я подошел к Кристине и прошептал на ухо:
— Не вздумай говорить, что ты дала ложные показания. Скажи, что ты увидела пистолет, похожий на тот, который ты приобрела. Но того, который ты приобрела, не нашли.
Кристина кивнула и через минуту слово в слово повторила это вслух.
Вскоре очная ставка закончилась. Следователи были довольны.
— Ну что, — сказали они, — вы что-то хотите сказать?
— Да, конечно. Я написал ходатайство о немедленном освобождении своей клиентки, поскольку она невиновна…
— Это ходатайство не нужно, — сказал следователь.
— Как не нужно? Неужели вы не видите, что человек не имеет к этому делу никакого отношения?
— Нет, мы все прекрасно видим. Но ходатайства не нужно, потому что она выпускается постановлением следователя, — сказал следователь, который вел ее дело.
Тут заговорил Игорь.
— Извините, могу ли я попросить вас разрешить мне поговорить со своей женой наедине?
— Наедине — нет, — ответил следователь, — но пообщаться минут пять-десять мы разрешим, конечно, в присутствии охраны, не снимая наручников.
— Наручники-то снимите, хоть жену обнять дайте!
— Учитывая особую опасность вашей личности, — сказал следователь, — этого не положено.
Я смотрел на лица охранников. Они выражали сочувствие — все же в здании тюрьмы, при такой охране, не дать человеку обнять свою жену, которую он не видел несколько месяцев — бесчеловечно.
Слова следователя, ведущего дело Игоря, мне совершенно не понравились.
— О какой человечности вы можете после этого говорить? — спросил я.
— Не вам говорить об этом, то есть не вашему клиенту, на котором столько убийств! А впрочем… Конечно, можно снять наручники.
С Игоря сняли наручники.
— Ну что, вы как адвокат останетесь присутствовать при свидании? — спросил меня следователь.
— Нет, зачем мне? Я выйду, подожду вместе с вами.
— Хорошо, тогда давайте подождем в коридоре.
Мы вышли, в зале остались только спецназовцы. Один из следователей посмотрел на часы, засекая время — десять минут.
Я подошел к своему следователю.
— Когда я могу забрать свою клиентку? — спросил я.
— Когда? — переспросил он. — Лучше всего завтра.
— А сегодня можно? Ведь вы уже вынесли решение, что она невиновна, давайте я ее сегодня заберу.
— Сегодня это большая головная боль. Надо ехать в тюрьму, оформлять документы…
— Ничего, я отвезу вас туда и привезу обратно. Главное — выпустите ее сегодня!