Бандитские жены
Шрифт:
— Вот как нужно работать адвокатам! — сказал мой следователь, обращаясь к своему коллеге. Тот только улыбнулся. — Ладно, давайте съездим сегодня.
— Иначе получится незаконное задержание… — добавил я.
— Да мы понимаем.
Прошло десять минут, и свидание Игоря с Кристиной закончилось. Кристина вышла расстроенная, чуть не плача. Я смотрел на нее с удивлением. Конечно, можно ее понять — жена беспокоится за своего мужа. Но ее вроде бы освобождают, и радость все же должна быть… Я подошел к ней.
— Что
— Вы знаете, что ему грозит? Ему грозит смертная казнь…
— Как?!
— Несколько заказных убийств, организация преступной группировки, не говоря уж о хранении оружия, которого у него обнаружили чуть ли не целый арсенал… В общем, мало не покажется. — И тут же, взяв меня за руку, сказала: — Я надеюсь, вы его не бросите, будете работать с ним до конца?
— Конечно, конечно, — поспешил заверить я. — Мы сейчас поедем тебя освобождать.
— Ой, зачем мне это… Впрочем, ему нужно будет передачи носить…
Я подошел к следователю:
— Ну что, мы едем в тюрьму?
— Конечно. Сейчас только вызовем конвой, чтобы ее забрали…
— Какой конвой? Вы же ее освободили! Неужели она поедет с конвоем? Она может ехать с нами на моей машине. Куда ей бежать? Она же освобождена!
— Такой порядок. Ее повезет автозак.
Действительно, получалась парадоксальная ситуация. С одной стороны, ее освободили, а с другой — конвой, который ее привез, ехать обратно порожняком не может — по документам она пока еще заключенная, подследственная.
Я пробовал настаивать, но, видимо, порядки тюремной службы пробить невозможно.
Мы поехали со следователем на моей машине, а Кристина — в автозаке.
Оформление документов в следственном изоляторе в Текстильщиках заняло примерно два с половиной часа. Наконец вышла Кристина с небольшим пакетиком вещей в руках. Я встречал ее на проходной. У меня было желание даже обнять ее, но я сдержался — неудобно как-то…
— А это что? — кивнул я на пакетик.
— Примета такая, — сказала она. — В тюрьме ничего нельзя оставлять, нужно обязательно на свободу вынести все.
Она села ко мне в машину.
— Куда тебя везти? — спросил я.
— Домой.
Через несколько минут она попросила остановить машину. Молча вышла, подошла к урне и бросила туда пакет вместе с его содержимым.
— Не хочу, чтобы мне что-то напоминало об этом ужасном месте, — сказала она, садясь в машину.
Вскоре мы стояли уже у двери их квартиры. Кристина сорвала все бумажки с печатями, вставила ключ, который вернули в следственном изоляторе, и открыла дверь.
— Может быть, зайдете?
— Как-то неудобно, — ответил я. — Давай в следующий раз.
Я почувствовал, что она с облегчением вздохнула.
— Хорошо. Хотелось бы от тюрьмы отмыться, от этой грязи и ужасов…
Я
— Постойте, — окликнула меня Кристина. — Я ведь не знаю вашего телефона.
Я вытащил из кармана визитную карточку и передал ей.
— Звони… А впрочем, дам и прямой телефон, мобильный. — И записал на обратной стороне визитки номер своего мобильного телефона.
— Завтра вы будете отдыхать? — спросила Кристина.
— Нет. Давай в десять утра встретимся у следственного изолятора. Нужно пройти к Игорю.
— А вы сможете так рано?
— Конечно, смогу. А тебе, может быть, надо отоспаться после тюрьмы?
— Нет, нет, его обязательно нужно навестить! Надо собрать дачку… Давайте тогда не в десять, а в двенадцать. За это время я как раз успею все собрать.
— Ты знаешь, какие продукты разрешено ему передавать?
— Конечно, знаю, — улыбнулась Кристина. — Четыре месяца все же сама отсидела.
— Да, я и забыл, — улыбнулся я.
— Посмотрите, в каком виде я стою перед вами, — сразу вспомните.
Мы простились, и я поехал домой.
На следующий день с утра я отправился к следователю за разрешением на встречу с Игорем, оформил все документы и пришел к нему в изолятор.
Мы познакомились ближе, стали разговаривать. Неожиданно Игорь спросил:
— Ну как моя жена?
— В каком смысле?
— Как человек. Она вам понравилась?
— Да. Жена — во, — я показал ему большой палец, — что надо. — Я рассказал ему, как она вела себя в следственном изоляторе, как я ее освобождал, как попала она в карцер, отстаивая свою честь, как завоевала авторитет в камере.
После этих слов Игорь стал давиться от смеха.
— Ну, Кристинка, ну дает! — говорил он. — Просто чудеса! Не ожидал я от нее такого, не ожидал! Значит, авторитет в камере? — повторил он. — Всех баб по понятиям, значит, поставила?
— Вот, вот, — улыбнулся я. — Кстати, сейчас она тебе передачу готовит, в двенадцать часов придет.
— Вот бы посмотреть на нее! — сказал Игорь.
— Да ты же вчера ее видел!
— И сегодня бы хотел… Окна-то куда выходят?
— Во двор.
— А на другой стороне коридора — окна на улицу выходят?
— Но нам дали кабинет на этой стороне!
— А может быть, рискнем?
— Но она же об этом не знает.
— Давайте тогда в следующий раз.
— Давай попробуем, если нам, конечно, повезет.
Так и договорились. Вскоре я оставил Игоря и вышел на улицу. Я пошел налево от следственного изолятора. Там был специальный вход, где принимали передачи. Там постоянно толпился народ — родственники, знакомые подследственных и осужденных. Я пытался отыскать там Кристину, но не увидел ее нигде. Я уже двадцать минут ходил среди толпы, пытаясь найти ее.