Бандиты в белых воротничках. Как разворовывали Россию

Это книга о двух миллиардах. Долларов. Столько удалось ее героям изъять — из государственной казны, из кошельков доверчивых сограждан, из кассы своих собственных предприятий и банков. Нижеописанные подвиги — далеко не полный перечень достижений героев капиталистического труда за годы либеральных преобразований, лишь капля в необъятном море российских афер. Но и эта капля вполне соразмерна самым крупным статьям государственного бюджета.

Это книга об одном триллионе. Рублей. Во столько оценили господа реформаторы все движимое и недвижимое имущество государства, которое было решено передать в частные руки на первых двух этапах приватизации. То есть

оценили, наверное, дороже — но к 1995 году только триллион от всех распроданных богатств советской империи поступил в казну. Мы подробно поговорим о том, кто и как производил оценку, кто и как делил разницу между номинальной ценой народного достояния — и рыночной, как эта грандиозная распродажа отразилась на счетах авторов и исполнителей фантастического кино под названием «российская приватизация».

Это книга о 200 миллиардах долларов, которые были «экспортированы» из страны за годы той же самой приватизации и тех же самых реформ. Гигантские капиталы убегали, убегают и будут убегать, опровергая основной тезис господ приватизаторов. Тезис был такой: главное, чтобы у предприятий и магазинов появился частный, конкретный собственник — уж он-то наладит производство, он-то распорядится собственностью во благо страны. И он распорядился: то, что было раньше заводом, — стало виллой на Кипре; то, что когда-то шумело сосновым лесом, — стало счетом в швейцарском банке; то, что было неприкосновенным запасом, хранилось в виде золота и алмазов в государственных тайниках, — стало яхтами и вертолетами в Калифорнии. Мы расскажем о самых прибыльных экспортных технологиях — о технологиях вывоза из страны свободно конвертируемой валюты.

Мы приоткроем завесу тайны над причинами странного заболевания внутренних и прочих компетентных органов нашего государства. Болезнь эту можно назвать слепоглухонемотой. Пораженные этим недугом стражи порядка не видят, не замечают, как целые строчки бюджета превращаются в элитные дома для новых русских чиновников, — а дома простых граждан помимо их воли переходят на черный рынок, где торгуют жизнями вперемешку с квадратными метрами. У борцов с преступностью атрофируется слух — они не слышат, как свистят пули во время очередного передела приватизационного пирога. Правоохранители поражены немотой: тайны вкладов мафии они хранят на манер государственной или даже военной тайны.

Придется раскрывать их нам. Если не по долгу службы, то хотя бы по зову сердца.

«Кинули! Всех кинули!» Примерно такими фразами общественность встретила наступление очередного кризиса, начавшегося в августе 1998 года. Возникло ощущение, будто мы узнали о нашем правительстве нечто новое, будто что-то перевернулось в нашем сознании. Но на самом деле ничего необычного, ничего такого, что не укладывалось бы в русло государственной политики последних десяти лет, не произошло. Главной, самой крупной, не имеющей мировых аналогов аферой был не кириенковский дефолт, не гайдаровская шоковая терапия, не павловский обмен денег — а чубайсовская приватизация. Собственно, это стало ясно всем и довольно быстро — еще раньше, чем появился термин «прихватизация». Однако подоплека аферы и ее конкретная технология остались за кадром.

Подоплека искусно скрывалась за словесами о так называемом курсе реформ. Где прятался моторчик этого самого курса? Ясно ведь, что преобразования последнего десятилетия были инициированы не снизу, а сверху. Но зачем понадобилось функционерам добровольно расставаться с властью, добровольно делиться? Только ли понимание «неизбежности преобразований» двигало нашей элитой?

Теперь уже ясно как день: власть никто не отдавал — и никто этого делать не собирался. Во всех ближних республиках, в большинстве городов и весей на основных ключевых постах мы сегодня видим членов и кандидатов в члены Политбюро, ЦК КПСС и ВЛКСМ, крайкомов, обкомов, горкомов, райкомов. Но если все остались при своих — к чему тогда разгорелся этот сыр-бор с реформами?

Все очень просто. В советские времена власть очень плохо конвертировалась в собственность. У них, конечно, и тогда все было — но масштабы тогдашней «частной» собственности и возможности ее преобразования в качественно новый жизненный уровень были весьма ограниченными. Они были начальниками заводов и фабрик, приисков и рудников, военных баз и конструкторских бюро — а хотели быть полновластными хозяевами.

По меткому выражению политолога Анатолия Костюкова, рыночные реформы в России состоялись как совместное предприятие посткоммунистической бюрократии и новорусской буржуазии, причем главным реформаторским действием был раздел государственной собственности. То есть союз госчиновника и предпринимателя являлся необходимым условием успеха — причем оба партнера по негласным условиям игры должны были иметь равные материальные выгоды. Здесь даже уместнее говорить не о союзе чиновника и бизнесмена, а о некоем симбиозе, о буржуазной бюрократии.

В этом смысле довольно откровенно высказался один из главных столичных олигархов, чье имя пока еще мало знакомо широкой публике. Владимир Евтушенков, председатель совета директоров АФК «Система», человек из ближайшего окружения мэра Лужкова (столь близкий, что одна из газет даже распространила слух о том, что их жены — родные сестры), на вопрос, кто он — чиновник или бизнесмен, — ответствовал: «В чистом виде — ни то, ни другое». Действительно, его бизнес-карьера началась с того, что на базе трех управлений мэрии был создан Московский комитет по науке и технике, на базе которого, в свою очередь, возникло одноименное ЗАО. Сегодня компании Евтушенкова владеют акциями «Интуриста», «Детского мира», МГТС, Мобильной телесистемы, Московской сотовой, телекомпании ТВ Центр. И вся эта «система» считается естественным предвыборным ресурсом столичного градоначальника. Схема, ставшая за годы реформ хрестоматийной: власть — деньги — власть.

Итак, причины затеянных партийной элитой преобразований лежат на поверхности. Нас же больше интересует механизм афер. Потому что далеко не просто осознать, каким образом на глазах у всего честного народа, на виду у всех наших многочисленных правоохранительных органов, спецслужб, инспекторов, ревизоров и аудиторов — среди бела дня всю собственность страны распихали по сугубо частным карманам.

Ведь идея приватизации была честна и прозрачна: вся государственная собственность, весь промышленный пирог делится на равные доли — и к столу приглашаются все граждане России. Каждый получает очень маленький кусочек, очень маленький — но зато по честному, по принципу всеобщего равенства — засевшему в нашу подкорку так прочно, что никакой Бердяев выбить его не в состоянии. Входным билетом на это национальное пиршество, по идее, являлся ваучер. На выходе из «ресторана» каждого должен был ожидать новенький «жигуленок» — так по крайней мере обещал всем нам отец приватизации Анатолий Чубайс.

Самые проницательные, впрочем, не поддались на посулы организаторов всеобщего бесплатного обеда и купили на ваучеры по поллитровке, не отходя от сберкассы. Более доверчивые — то есть основная масса приглашенных — доверили свои цветные бумажки респектабельным господам, похожим на метрдотелей: они обещали устроить фуршеты по высшему разряду. В течение последующих трех-четырех лет «метрдотели» говорили нам, что фуршет откладывается по техническим причинам. Потом они на связь уже не выходили. Фамилии иных мы обнаружили в криминальных хрониках, в разделе «Убийства», а кое-кто стал мелькать на телеэкране в качестве представителей так называемой бизнес-элиты. Большая же часть нигде уже не мелькает по причине смены места жительства.