Банды Чикаго
Шрифт:
В итоге политикам пришлось уступить этому натиску. 12 октября 1911 года мэр Картер Харрисон-младший, сменивший Фреда Бассе вскоре после подачи доклада Комиссии по нравам, приказал полиции выдворить всех женщин с дурной репутацией с юга Мичиган-авеню и закрыть все «нехорошие» квартиры на этой улице на участке от Двенадцатой до Тридцать первой улицы. Среди других прекративших вследствие этого свое существование заведений была и «Арена». Это был якобы частный жилой дом в три этажа, окна которого были всегда заперты, а парадная дверь никогда не открывалась; адрес дома был Мичиган-авеню, 1340, и располагался он футах в пятидесяти от тротуара. На самом деле «Арена» представляла собой самый известный в Чикаго на протяжении двадцати лет дом свиданий для греховодников из высших слоев общества, куда не пускали проституток с улицы. Клиентов впускали через вход со двора, и предметом гордости управляющих было то, что никто из соседей никогда не видел лиц посетителей «Арены».
За этими действиями последовало закрытие клуба «Эверли», и на протяжении нескольких следующих месяцев полиция в основном отдыхала от трудов праведных – за исключением разве что случайных арестов. Однако же возбуждение общественного мнения продолжалось с неослабевающей
В начале сентября 1912 года в Чикаго из пригорода Хаммонда, штат Индиана, приехала молодая привлекательная женщина по имени Вирджиния Брукс; она была миссионершей воинствующего типа. В своем родном городе она создала организацию погромщиц и заставила шестерых владельцев салунов поднять уровень своих заведений до полуреспектабельного, угрожая, что, пока они не начнут соблюдать закон, члены ее организации будут повторять подвиги Кэрри Нэйшн [24] . Мисс Брукс верила в возможность коренных перемен; она помнила тот успех, который имел поход Цыгана Смита в Прибрежный район, и решила, что пришло время для новой демонстрации общественного мнения. Ей удалось заинтересовать своим планом Чикагскую лигу общественного благополучия, и вот наконец 28 сентября она вывела на улицу толпу в пять с лишним тысяч мужчин, женщин и детей, и они прошли на север по Мичиган-авеню от Шестнадцатой улицы до Вашингтон-стрит, затем повернули на Вашингтон-стрит, оттуда – на Стейт-стрит и на бульвар Джексона. Впереди всей процессии двигались оркестр и отряд конной полиции, а за ними шла делегация священников, распевавших «Вперед, воинство Христово!». Вслед за молящимися выступали группы скаутов – мальчиков и девочек, члены Эпуортской лиги и Католического общества воздержания, студенты Школы обучения миссионеров-баптистов и библейских Институтов Гаррета и Муди.
24
Нэйшн Кэрри – известная в США религиозная деятельница начала XX века, прославившаяся тем, что организовывала погромы в салунах с применением палок и камней. (Примеч. пер.)
Среди участников шествия были равномерно распределены движущиеся помосты, изображающие порицание различных видов порока. Объектом нападок одного из них, который возглавляла Люси Пэйдж Гастон, были сигареты – он призывал игроков бейсбольной команды Национальной лиги «выбить сигареты». На другом, принадлежавшем Норвежским церквам Чикаго, стояли двенадцать молодых людей в доспехах и тринадцатый – в розовом трико, он изображал бога Тора. На его шее висел плакат, гласивший: «Великий бог Тор со своим молотом. Норвежцы помогут сокрушить салуны». Как писала об этом «Рекорд геральд», «цели участников этого похода были, кажется, весьма расплывчаты». Но на массовом митинге в Оркестровом зале стало совершенно ясно, что главной целью собравшихся было прекращение существования кварталов красных фонарей. Один за другим десяток выступавших набрасывались на городских чиновников, которые не смогли или не захотели в полной мере применить законы против разврата. В особенности объектом нападок Вирджинии Брукс стал Джон Вэйман, окружной прокурор округа Кук.
Положение Вэймана стало крайне ненадежным. Будучи избранным по республиканскому билету в 1908 году с помощью реформистских элементов, как «белая надежда», он не сумел сохранить репутацию энергичного молодого юриста, и вскоре его работа стала неудовлетворительной. Сейчас он жаждал переизбрания и явно не мог решить, что будет правильнее – поддержать ли пассионариев, встать ли в ряды сторонников сегрегации, или попытаться вести «центристский» курс. Вэйман боролся с большим жюри, отрицая его расследования, касающиеся проституции, называя его «жюри паникеров» и объявляя его указы незаконными. В одном из этих указов фигурировал член демократического комитета Первого округа Е.А. Харрис, политический наемник Кенны. Под градом обвинений со стороны Вирджинии Брукс и преподобного мистера Фаруэлла, под постоянным давлением как со стороны комитета пятнадцати, так и криминальных авторитетов, Вэйман в конце концов просто снял свою кандидатуру с выборов, осознав неизбежность поражения. 3 октября 1912 года окружной прокурор провел совещание с верховным судьей Гарри Олсоном из муниципального суда, который входил в Комиссию по нравам, и вышел из кабинета последнего, по описанию журналистов, в «свирепом настроении». Немедленно после этого он объявил о своем намерении закрыть все заведения Чикаго, хоть сколь-нибудь связанные с проституцией, а на следующее утро выдал ордера на арест ста тридцати пяти владельцев, управляющих и агентов по недвижимости.
Вечером 4 октября начались полицейские рейды, и не прошло и пяти минут с момента, когда первый фургон вкатился в Прибрежный район, как в районе начался полный хаос, потому что разлетелся слух, что арестуют всех. «Электрические пианино застыли, как парализованные, – писала «Рекорд геральд». – Яркие огни померкли. На улицы высыпали толпы полуодетых женщин, у некоторых в руках были завернутые в скатерти драгоценности. Другие же в спешке паковали чемоданы
А сквозь всю эту суматоху мерно двигались отряды детективов и полицейских, сопровождавших фургоны, которые постепенно набивались проститутками и их клиентами. Первым был арестован Черный Мэй Дуглас – ему было позволено добраться до полицейского участка в собственном автомобиле. За ним детективы взяли под стражу Джулию Ван Бивер и таких влиятельных авторитетов, как Эд Вейсс, Рой Джонс и Большой Джим Колоссимо – и тут же отпустили всех под залог. Из публичного дома Вика Шоу полиция извлекла двенадцать женщин и одного мужчину; из дома мадам Эми – десять девушек, из дома мадам Сюзанны – пять женщин и десять мужчин; из дома мамы Уилссон – пять женщин и двадцать мужчин; из дома Мэри Бланчи – двадцать женщин и тридцать мужчин; из дома Филис Адам – двадцать четыре женщины и двадцать мужчин. По причине массового бегства исполнить удалось только двадцать три ордера Вэймана, но закрыто было больше сотни кабаков.
На следующий день владельцы заведений принялись за ответные действия. Они организовали собственный комитет пятнадцати, во главе которого стали Рой Джонс и Большой Джим Колоссимо и в который вошли такие известные личности района красных фонарей, как Пузырь Боб Грей, Джон Джордан, Эд Вейсс и Айк Блум, и принялись собирать сумму в сорок тысяч долларов, с помощью которых они собирались обеспечить принятие в Спрингфилде нужных им законов. После совещания в ресторане Колоссимо на Уэбаш-авеню комитет выработал для проституток следующие инструкции:
1. Оденьтесь и накрасьтесь ярче обычного и выходите на улицу.
2. Отправляйтесь в жилые кварталы. Звоните в двери и спрашивайте, не сдается ли квартира.
3. Снимайте комнаты только в респектабельных районах.
4. Не приставайте к мужчинам на улицах, но сами находитесь на улице как можно больше времени.
5. Станьте постоянными посетительницами респектабельных кафе и привлекайте там всеобщее внимание.
Нашествие проституток началось 5 октября в четыре часа дня; сотни их высыпали на Мичиган-авеню на всем промежутке от Рэндольф-стрит до Гайд-парка. Сотни других в это время наводнили деловую часть города. Многие были одеты в яркие шелка и сатин, шляпы с перьями; другие же, которые работали в низкопробных кабаках и раньше не показывались при дневном свете месяцами, надевали драные юбки поверх ночных халатов и кимоно и несли с собой свои пожитки в узелке на палочке. Они ходили туда-сюда по деловому району, но не делали ничего, что спровоцировало бы вмешательство полиции. На Мичиган-авеню они звонили в двери, объясняя, что их выгнали из дома, и просили приютить их. Ни одна из них жилья не получила, но ни одна и не приняла бы такого предложения, будь оно сделано, – их целью было привлечение внимания, и это им удавалось вплоть до 7 октября, когда они исчезли так же внезапно, как и появились. Перед тем как началось наступление на Прибрежный район, мисс Кейт Адамс, выдающийся общественный деятель, сказала газетчикам, что она позаботится обо всех проститутках, которые обратятся в ее дом для девушек на Калуме-авеню. Также свою помощь предлагали Дом Бола, «Ковчег», Пристанище Флоренс Криттенден и Американская ассоциация бдительности. Но за помощью обратилась лишь одна проститутка, и 9 октября, после тщательного изучения ситуации, мисс Адамс доложила, что ей не удалось найти ни одной голодающей или бездомной женщины. Одни проститутки покинули город, о других позаботились криминальные авторитеты.
Полиция продолжала свои рейды по Прибрежному району и в течение следующих дней – 5, 6, 7 и 8 октября. Проститутки и управляющие попадали под арест, а перед борделями ставили полицейских в форме; одновременно с этим полиция принялась закрывать дома терпимости на юге, севере и западе Чикаго. Между тем начал подниматься страшный шум на тему уместности полицейских рейдов вообще. Лига защиты женщин Чикаго издала доклад на шестнадцати страницах, где заявлялось, что кампания по изгнанию была «чудовищной ошибкой»; но Американская ассоциация бдительности в лице своего поверенного, Клиффорда Дж. Роя, который за несколько лет до того, будучи специальным уполномоченным, разгромил несколько банд торговцев женщинами, заявила, что будет «насмерть сражаться против сегрегации». Комиссия олдерменов, исследовавшая ситуацию с проституцией в городе, обратилась к окружному прокурору с просьбой отменить закрытие заведений Прибрежного района, пока не будут получены окончательные результаты расследования, но Вэйман наотрез отказался. Вместо этого он издал дополнительные ордера и приготовился судить уже арестованных владельцев кабаков. Городская администрация, хотя и не препятствовала полицейскому управлению в выполнении приказов окружного прокурора, сама на сотрудничество с ним не шла вплоть до 20 ноября 1912 года, когда мэр Харрисон приказал суперинтенденту полиции Джону Макуини закрыть все действующие в Прибрежном районе заведения. В «Рекорд геральд» от 21 ноября было написано: «Всего за пять минут реальных действий полиции Прибрежный район Чикаго был полностью очищен – могут же, если захотят! Прибрежный район просто исчез, как по мановению волшебной палочки, и для этого не потребовалось ужесточения законов – достаточным оказалось просто применить на практике законы, уже имеющиеся. Около шести часов вечера полицейские принялись заколачивать двери кафе Томми Оуэнса на Армур-авеню, 2033 – 2035. Они действовали по приказу мэра Харрисона, который наконец-то был им отдан прямо и недвусмысленно. Не успело затихнуть эхо ударов их молотков, как весь район опустел. К шести в округе уже не осталось ни одной женщины».