Банджо. Роман без сюжета
Шрифт:
И как-то раз днем он взял да и ворвался в свою мечту – на грузовой корабль, экипаж которого, четверо цветных ребят, сочиняли музыку и имели в хозяйстве банджо, укулеле, мандолину, гитару и рожок. В тот вечер Банджо и Мальти, совсем потеряв голову, чуть ли не волоком притащили маленький ансамбль в Старый порт. Такого в сенегальском баре еще не видели. Изобразили несколько зажигательных популярных мелодий, но сенегальцы громко требовали «Встряхни эту штуку». Банджо подхватил мотив, а ребята с грузового мигом подыграли. И тут Банджо разошелся уже не на шутку и заиграл в своей собственной безудержной, удивительной
Девушку-полуарабку из Алжира это привело в настоящее неистовство. Она выскочила в самый центр зала и закачалась в приседающей африканской пляске. Парень с мандолиной, бойкий и коренастый – из всей четверки самый светлокожий (цвет лица у него был такой же, какого бывает грубая оберточная бумага) – глаз от нее не мог отвести. Волосы у нее были обрезаны и стояли торчком, блестящие, кучерявые, точно птичье гнездо. Сама она была широкая в кости, полнотелая, и в толстых губах ее была какая-то дикарская манкость.
– Куантро! – воскликнула негритянка, когда, едва музыка смолкла, парень с кожей цвета коричневой бумаги предложил ей выпить.
– За’рканил ентот гол’дранец тел’чку, – обратился Мальти к Банджо.
– А она знает, что у него хватка как раз под ее телеса, – откликнулся Банджо. – Ты глянь, как зыркает на него, глаз так и блестит! Ах, парень! И у тебя, и у меня на новенького всё было то же: блестели нам какие хошь глаза в телочьем мире!
– Так-то ‘но так, да т’лько те-то на чо жал’ться. Лучшие гл’зки в городе те ‘дному и бл’стят.
– Хе-хе, – фыркнул Банджо. – Провалиться мне на месте, если ты, Мальти, иной раз не раскисаешь вконец. Не принимай ты их к сердцу, старина, принесло – да и бери.
Он наполнил стакан красным вином, стукнул его бочком о кромку стакана Мальти и провозгласил:
– Юг, молюсь за твое спасение!
– И я м’люсь, – присовокупил Мальти.
Ох не мил мне этот край,Мне всё море подавай!Красивые, удовлетворенные животные. Музыка заиграла вновь. Сенегальцы заполонили площадку и отплясывали в центре. Когда они танцевали поодиночке или мужчина против мужчины, выходило лучше, чем с девушками, потому что тогда давали волю сильным ногам и пляска становилась более дикой, свирепой, необузданной. Сенегальцы в синих комбинезонах и мадагаскарские солдаты в хаки вместе выкидывали коленца. Мартиниканец кружил свою мулатку, посверкивавшую золотым зубом. Сенегальский сержант – хорошенькую блондинку. Боец-конголезец вышагивал со своей Маргаритой. И поющий Банджо, Банджо с белозубой усмешкой – ведет, увлекает музыку за собой…
Банджо главенствовало над прочими инструментами: милым, чарующим голоском укулеле, безупречной интонацией мандолины, чувственной звучностью гитары. И по выражению лица Банджо видно: он знает, что его инструмент – главный. Здешним или испанским неграм, обитателям вечно цветущих, вечно зеленых, вечно теплых Антильских островов, быть может, по душе полнозвучные гитарные переливы, а вот инструмент американского негра – банджо, и только банджо. Резкий, визгливый его голос – это крикливая музыка жизни американского негра, это громкое заявление: я здесь, я цел, я существую в самом нутре громаднейшей и беспокойнейшей цивилизации современности.
Пой, Банджо! Играй, Банджо! Даже я сам, главный над вами начальник, и то иду, шаг в шаг, не колеблясь, можно сказать, тем же путем, что и ты. Хей-хо, Банджо! Сыграй эту штуку!
В бар влетела стайка светлокожих шлюшек из Канавы. Сенегальские моряки. Мадагаскарские солдаты. Сутенеры с Мартиники. Сутенеры со всего света. Сутенеры из Африки. Моряки, которые пресытились морем. Работники, которым осточертело гнуть спину в доках и опротивели подачки, – все они теперь сутенеры. Чернокожие юноши, выросшие в буше или джунглях, у древесных корней, пытаются вести зыбкую жизнь отравленных орхидей – жизнь цивилизованного мира.
Танец тонкого, аспидно-черного мартиниканца с золотисто-коричневой арабкой воплощал в себе чистую чувственность. Рот его по-собачьи раззявился, и виден был высунутый кончик розового языка. Он танцует со своей девушкой, точно ящерица… Темно-коричневая ящерица, золотисто-коричневая ящерица…
Кофейного оттенка парень из Камеруна и шоколадного оттенка – из Дакара встали друг против друга, собираясь станцевать негритянский эротический танец. Приседая в коленях и покачивая головами, они двигались по кругу. Когда они готовы были уже соприкоснуться, тот малый, что помельче, вдруг развернулся и, приплясывая, двинулся прочь. Изящно, слов нет! Будто один – горный козел, а другой – козленок. Руки, ноги – всё танец!
Черная кожа распалена, черная кровь согрета вином жизни, музыкой жизни, любовью и потаенными смыслами жизни. Крепкий запах здоровых сильных тел, сгрудившихся в тесноте, источающих пот и волны жара.
И вдруг среди этого густого восторга заслышался рев, гомон, поднялась суматоха, – какой-то сенегалец, точно леопард, одним прыжком проложил себе путь в толпе танцующих, сгреб в охапку противника, боднул его прямо в лоб раз, другой, и еще раз, и наконец отпустил, а тот рухнул на пол, как поваленное дерево.
Хозяин выскочил из-за стойки. Точно при вавилонском столпотворении, зазвучали голоса на множестве наречий. Появились полицейские, и музыканты выскользнули на улицу, а за ними почти все мартиниканцы.
– Хе-хе-хе, – посмеивался Банджо. – А хороша музыка – вон и ребята французы в какой боевой дух пришли.
– Ниггеры они и есть ниггеры, чтоб им пусто было, – сказал высокий, длиннолицый гитарист с кожей шоколадного оттенка. – Хорошую вещь как пить дать испортят. Все на один покрой; какого цвета, по-каковски болтают – един хрен.
– А я ведь подцепил ту малышку, – сказал парень с мандолиной. – Куда, интересно знать, она девалась?
– Не суетись, – сказал Банджо. – Всегда найдется что-нибудь получше – ну или не хуже того, что потерял. Бери с меня пример. Коли занесет судьба в новый порт – уж потрудись учудить там что-нибудь столь же похожее на всё привычное, сколько леггорн похож на плимутрока [10] .
– Ах ты с’кин сын, в птиц’водстве еще сечет, – осклабился Мальти.
Банджо прошелся перед ним, пританцовывая.
10
Леггорн, плимутрок – породы кур.