Банк страха
Шрифт:
— А что означает «s-u»?
— «Superuser», чучело! Корневой код. Просто не могу поверить, что ты не знаешь таких вещей. Тебе повезло, что я такая умная.
— Повезло! А как мне добраться до файлов этого парня, когда я войду в систему? Объясни.
— Если тебе нужен только их список, введи команду «tar tv». «Tar» означает «tape archiv» («печать архива»), «tv» — «table of contents, verbosely» («таблица содержания, подробно»). Звучит по-дурацки, но уж поверь мне. «Tar tv» — и ты получишь полный перечень файлов в его персональной
— Но мне нужен не только список. Мне нужны сами файлы. Как их получить?
— Таким умным девочкам, как ты да я, это раз плюнуть. Введи «tar xv». «Tar xv» — значит «extract, verbosely» («извлечение, подробно»). Потом пробел, потом слэш, потом «user» и еще один слэш, потом фамилия этого бедолаги, файлы которого ты присваиваешь, потом еще один слэш, потом звездочка, которая означает, что тебе нужны все его файлы. Поняла? Итак: «tar», пробел, «xv», пробел, слэш, «user», слэш, фамилия, слэш, звездочка. Это просто, правда? Ну, что еще может случиться?
Лина в задумчивости посмотрела на телефон и встряхнула головой.
— Да все, что угодно. Не хочу показаться тупой, но мне нельзя сделать ни одной ошибки. Давай еще раз сначала.
— Шаг первый: забери резервные ленты. Шаг второй: найди старую машину с лентопротяжкой, которая их прочитает. Шаг третий: войди в систему и пусти программу «tar». Шаг четвертый: читай, что хочешь, зануда. Шаг пятый: скопируй те файлы, которые тебя особенно интересуют. Шаг шестой: верни ленты туда, откуда ты их взяла, о-о-чень осторожно, и никто ничего не заметит. Шаг седьмой: если сделаешь ошибку хотя бы на одном шаге, можешь поцеловать себя в задницу на прощание. Понятно?
— Да, почти. Но где я найду машину?
— У тебя в конторе никак нельзя? Ты не можешь вернуться туда вечером, когда никого не будет?
— Это было бы неосторожно.
— Тяжелый случай, черт побери.
— Очень тяжелый. Иначе я бы тебе не позвонила.
— Ну, черт с ним. У нас в колледже есть главная машина с ЮНИКСом, которая прочитает твое барахло. Ей пять лет, и я знаю, что в ней есть этот запасной вход. Когда она тебе нужна?
— Завтра, во время ленча.
— Хорошо, приходи. Она на компьютерном факультете, на Говер-стрит, комната 413. Помнишь, где это? Завтра там не будет никого, кроме Ширли, секретарши. Остальные будут на конференции. Я позвоню Ширли и скажу, что ты придешь. Она ничего не скажет, она к этому отношения не имеет.
— А ты там будешь?
— Нет, я тоже буду на конференции. Ты будешь одна. Главное — не волнуйся. Это несложно. А если тебя засекут, просто извинись. У меня это всегда проходит.
Лина пошла обратно под дождем, повторяя про себя все, что сказала Элен, шаг за шагом. На первый взгляд это было просто, но в том-то и загвоздка с такими людьми, как Элен. Можно сказать, что у них совершенно другая операционная система.
Лине казалось, что ночь длится вечность. Она безуспешно пыталась заснуть, вертелась на постели и примерно
Глава 23
Наутро в кабинет Лины заглянул охранник-палестинец, который останавливал ее у дверей кабинета Хаммуда. Худощавый, резкий, с пронзительным взглядом, он и в этот раз был в костюме от Армани, теперь оливково-зеленом, сидевшем на его довольно элегантной фигуре — как на манекене в витрине магазина.
— У вас есть минута времени? — спросил он улыбаясь.
Лина находилась в легком возбуждении. Она пришла на работу несколько минут назад и уже обдумывала, как ей безопаснее взять резервные ленты и в какое время это лучше сделать. И вот — этот визит охранника.
— Можно присесть? — спросил он. Кроме того, что он был «неглуп», как сказала Ранда, он был еще и вежлив и говорил по-английски с американским произношением. Лина указала ему на стул, он сел и закинул ногу за ногу. Лина заметила, что на нем коричневые замшевые туфли, скорее всего — товар «Фрателли Россетти» из Нью-Йорка. Вообще, он не был похож на охранника.
— Может, поговорим? — сказал он. — Я здесь человек новый, а вы в этой компании… сколько лет? Три?
— Хорошо, — ответила Лина. — Давайте поговорим.
— Можно снять пиджак? Мне так будет удобнее. — Он снял пиджак и аккуратно повесил его на спинку стула; костюм оказался действительно от Армани. Его выгодное отличие от предыдущих охранников, Хаммади и Алани, с их чесночным дыханием и эканьем-беканьем, было очевидным. Лина не знала, с чего начать.
— Где вы научились американскому английскому? — спросила она.
— В Калифорнийском университете, в Санта-Барбаре, — ответил он. — Но сейчас я большую часть времени живу в Тунисе. Вернее, жил, пока меня не нанял мистер Хаммуд. Меня зовут Хасан, но друзья в Калифорнии звали меня Хаас.
— О’кей, Хаас. Так что вы хотите узнать?
Ее вопрос он проигнорировал, но по лицу его по-прежнему гуляла дружественная, беспечная улыбка.
— Кажется, у вас тут возникали кое-какие проблемы. С профессором Саркисом.
Лина отметила про себя, что он назвал только Саркиса, а не Хаммуда.
— Да, верно. Но я надеюсь, что это недоразумение. Как я уже говорила мистеру Хаммуду и профессору Саркису, я всегда старалась быть верным сотрудником.
— Конечно, я думаю, ничего серьезного. Теперь Саркис — это уже история, и мистер Хаммуд, наверно, захочет перевернуть страницу. — Он медленно перевернул собственную ладонь размеренным движением человека, привыкшего ворочать пудовые гири. Его запястья, высунувшиеся из-под накрахмаленных манжет, были похожи на толстые чугунные болванки.