Банкет на перекрёстке

Кондратьев Вадим Вадимович

Макар со Жданом, не сбавляя шага, протопали мимо, запоздало сообразив, что их вежливое «доброе утро» прозвучало в этой промозглой сырости как подколка.

Пока солнце карабкалось к зениту, они двигались по довольно сносной дороге, лишь изредка сходя на мокрую обочину, чтобы обойти подозрительные места. Вставшее солнце и ветер быстро высушили ночную сырость и, взяв хороший темп, они до полудня успели пройти гораздо больше намеченного. Когда лес подступил к самому асфальту, Ждан напрягся, будто к чему-то прислушиваясь. В одном месте остановился, приложил палец к губам и, взявшись за цевьё автомата, быстро

двинулся вперёд.

Макар тоже выдвинул автомат из-под рюкзака и включил все тревожные рецепторы. Буквально через несколько шагов почувствовал, как заложило уши и стало тоскливо так, что захотелось сесть и расплакаться… Сделав несколько зевательных движений, которые обычно помогали в самолёте, Макар понял, что ощущение не физиологического плана и с евстахиевыми трубами всё в порядке. На всякий случай он попытался продуться как при нырянии. Перепонки послушно щёлкнули, а ощущение заложенности так и не прошло. На несколько секунд надавило сильнее и на грани болевого порога захотелось завыть от безысходности и бежать прочь. В этот момент Ждан озабоченно оглянулся, кивком спросил о самочувствии, и Макар так же кивком дал понять, что справляется.

Макар понял, что где-то здесь и находится «Дом Отдыха», о котором вчера упоминал Ждан. Однако обойдённая стороной достопримечательность больше не проявила себя ничем, кроме еле заметного отворота дороги. Сбоку, почти скрытая зеленью, ржавела двухдюймовая труба, на которой остался жестяной обрывок указателя с давно облупившимся названием.

Отпустило так же внезапно. Контраст состояний был настолько резким, что Макар на секунду ощутил состояние абсолютной бодрости и счастья, но эта эйфория насторожила ещё больше, чем странный приступ жёсткой депрессии.

Ждан остановился у развилки, перевёл дух, подвигал головой. Макар встал рядом так, чтобы контролировать сектор за спиной старшего. Не сводя глаз с леса и дороги шёпотом спросил:

— Эт что за фигня была?

— А хрен её знает, — так же шёпотом ответил Ждан. — Какое-то воздействие на сознание, или подсознание. У народа башню на раз сносит, иногда безвозвратно.

— А чё ты не предупредил, что так приплющит?

— Как так? — переспросил Ждан. — Я ж не знал, как тебя приплющит. Да и лучше, если первый раз без предупреждения. Тогда чётко видно, каков у человека потенциал сопротивления этой хрени.

— Ну и каков? — недовольно спросил Макар.

— Нормально, — успокоил Ждан. — Пропёр мимо входа, как танк через огород. Ладно, вдох-выдох и пошли.

Макар поглядел вдоль расходящихся в разные стороны дорожек.

— И куда теперь?

Ждан тоже посмотрел в обе стороны.

— Налево — к «Сортировочной» попадёшь. Направо — выйдешь к «Колбасному переезду». А нам пока прямо.

Ждан зашагал дальше, по исчезающим в траве остаткам асфальта, которые уже едва ощущались под ногами твёрдыми участками. Макар догнал и, пристроившись в ногу, улыбнулся.

— А почему переезд Колбасный? Там колбасу перевозили?

Ждан хмыкнул такой трактовке и пояснил.

— Потому что там всех колбасит. Причём не по-детски. Очень не по-детски.

— Как здесь у развилки?

— Здесь почитай нас вообще не колбасило, а так — предупредило только… А вот там действительно колбасит. И одному пройти через Колбасный переезд практически нереально.

Макар

задумался, прикидывая как должно колбасить, если только что пережитое уже казалось на границе самоконтроля. Хотя… подумал Макар, если знать заранее и настроиться, то пожалуй можно побороться и с более сильными ощущениями.

Когда развилка осталась далеко позади, Ждан вздохнул с облегчением.

— Вроде проскочили лучшим образом. Дальше почти заповедник.

— Гоблинов? — не удержался Макар от уточнения.

— Их самых, — кивнул Ждан с усмешкой.

Они двинулись по целине, оставляя в высокой траве примятый след. Перекусить устроились на пригорке, в тени старого ветвистого дерева, в полукилометре от края леса.

Уже начав трапезу, заметили в отдалении пса. Животное водило носом над травой и поднимало слепую голову, пытаясь держаться с подветренной стороны от человеческого следа. Остановившись в сотне метров, пёс повертел головой и улёгся на землю.

— Тушёнку учуял, — произнёс Ждан с набитым ртом.

Макар с сомнением глянул на неподвижное животное.

— Или свежее мясо выслеживает.

— Может и мясо. Но пока он один, ближе этой дистанции не подойдёт.

Макар дожевал очередной кусок мяса, перевёл дух, и задумчиво заговорил.

— А что тут вообще было кроме АЭС? И откуда всего этого понавылазило? Неужели радиация от четвёртого реактора так быстро создала столько сложных форм мутантов?

— Нет, конечно, — ответил Ждан. — Естественными радиационными мутантами можно считать только диких котов да слепых псов с тушканчиками. Кабаны ещё туда-сюда, тоже вырастают на мутировавшей жрачке до аномальных размеров. Остальные, по большей части, недоделанные эксперименты, как псевдоплоть. Или, скажем так, почти доделанные лабораторные конструкции, разбежавшиеся из лабораторий в самый разгар научных работ.

— И что в тех лабораториях делали? Неужели тупо сочиняли этих ужастиков?

Ждан пожал плечами.

— Ну, сочиняли-то они не ужастиков, а новые формы живых существ. Экспериментировали с эволюционными процессами, генетическими модификациями и биомоделированием. У Академика тутошнего по этому поводу своя теория… или точнее сказать гипотеза… Он, например, считает, что кровососы — это результат проектирования автономного универсального охранника особо секретных объектов в эколого-опасных, враждебных климатических или просто недоступных регионах.

Чернобыльские псы из той же оперы — служебные собаки с гипертрофированными способностями. С бешеными обонянием, боевыми качествами, живучестью и задатками телепатии. Такую псятину одну на аэропорт — и никакой террорист или наркоторговец не проскочит. Её и в полевых операциях можно использовать, вместо целого отделения спецназа. Ну и всё прочее в том же духе.

Макар присвистнул.

— Не слабый концепт.

— Не слабый, — согласился Ждан. — Пока западный мир пичкает свою армию электроникой, экзоскелетикой и нанотехнологиями, создавая бойца будущего, этакого универсального супер-пупер-солдата, наши умные головы создавали боевых животных, способных выживать автономно, в любых условиях без служб обеспечения, без боеприпасов и электроники. Готовых успешно действовать на любой пересечёнке и скрытно, как подобает животным. Кровососов, вон, хрен разглядишь невооружённым глазом.