Бар «Дракон»
Шрифт:
Когда они отбежали в темноту шагов на двадцать, позади раздался мощный взрыв. Наверное, Капитан пальнул из своей штуки. Тоннель начал осыпаться. Беглецы неслись во весь дух, а за их спинами обрушивались земляные своды. Через некоторое время своды перестали рушиться, кругом была полная темнота. Тоннель полого уходил вниз. Дмитрий надеялся, что Алмис ничего не перепутала. Земля под ногами становилась все более сухой и твердой, в воздухе чувствовался запах каменной крошки. Так пахнет в шахтах. Впереди возникла тусклая световая точка. Дмитрий резко остановился, прислушался… Нет, ржания не слышно. Вперед!..
Свет проникал сквозь завесу мертвых корней. Дверь номер четыре. Раздвинув корни, беглецы оказались в широком коридоре, вдоль потолка которого тянулась цепочка осветительных капель. Алмис облегченно вздохнула:- Шахты.
Слева коридор кончался тупиком, в котором были кучей свалены кирки, а справа изгибался пологим поворотом. Дмитрий двигался медленно, держа мечи наготове. Алмис бесшумно ступала следом. За поворотом открывалась широкая низкая зала. По низкому потолку, поддержанному деревянными «быками», беспорядочно наляпаны капли. Вдоль дальней стены тянется узкоколейка, на рельсах сгрудились неподвижные вагонетки. Возле вагонеток сидят какие-то люди, скорее всего — шахтеры. Охраны нигде не было.
Дмитрий пихнул мечи в ножны. Некоторые шахтеры лениво обернулись на тихий лязг, но никто не вскочил. Тем более, никто не собирался угрожать. Среди людей Дмитрий разглядел гигантскую фигуру алмаста… Впрочем, наплевать: алмасты не злопамятны.
Дмитрий и Алмис подошли к шахтерам поближе. Шахтеры внимательно слушали старичка — того самого!
— Ланс! — Обрадовался Дмитрий. Шахтеры зашикали:- Не мешай, мужик. Тут такая телега!..
Старый Ланс сидел, поджав ноги, на краю вагонетки, словно петух на насесте. Сходство с петухом усиливали длинный крючковатый нос Ланса и руки, которыми он нелепо размахивал.
Шахтеры вновь обернулись к Лансу, но тот замолчал. Алмаст, недовольно урча, начал чесать себе спину всеми четырьмя руками.
— Забыл? — Участливо спросил молодой парень. Парень развалился в пыли, прислонясь к колесу вагонетки. — Ничего, давай сначала.
Дмитрий понял, что пока Ланс не доскажет свою байку, его не отпустят. Драться с шахтерами он не хотел — и незачем, вроде, да и усталость давала себя знать: ноги казались слепленными из ломкой тяжелой глины, по всему телу бегали жгучие мурашки. Примостившись возле паренька, Дмитрий закрыл глаза.
— Ах, почтеннейшие, — завел свою шарманку старый Ланс, — любой задрипанный менестрель, любой пономарь отставной споет об этом лучше меня в сотни раз…
— Давай, давай, не тяни, — загалдели шахтеры.
Ланс тоненько кашлянул, почмокал губами: — Извольте. — Сказал он тихо и вдруг взвизгнул: — Сорок нас было! Сорок!
Шахтеры затаили дыхание, только алмаст, было слышно, сопит с тяжелым бульканьем, да капает где-то вдалеке вода.
— Сорок, без меня… — Продолжил старик. — Я собрал под своим стягом лучших из лучших! Вот их имена: Сэр Громыжек Будейовицкий, его меч по прозвищу Душегуб и его шваб по имени Тигр. Сэр Пистадон, его меч Неистовый Рубака и его самоходная колесница Летучий Титан. Сэр Тевтон Ахеронский с мечом Баламут…
Пока старик перечислял имена всей своей армии, Дмитрий приоткрыл глаза и украдкой взглянул на Алмис. Девушка улыбалась. Наверное, она слушала эту историю в тысячный раз.
— …Сэр Брандус Подколодный с мечом Парабел и я… — Ланс закончил перечисление и перевел дух.
Кто-то передал старику бутыль со строфарией. Приложившись к горлышку, старик сделал затяжной глоток. Пустую бутыль он швырнул за спину. Шахтеры, понял Дмитрий, готовы простить старому маразматику что угодно. — Мы выступили на рассвете. Солнце переливалось в каплях росы на зарослях лапотника и второцвета. Петухи встречали нашу армию задорным: «Ко-ко-ко!». Буренки салютовали нам своими хвостами и пускали в нашу честь длинные струи мочи. И вся эта пастораль не допускала и мысли о грядущем поражении.
— И вот, — в голосе Ланса исчезла старческая дрожь, сменившись торжественной бархатной глубиной, — перед нами стала расти громада Черного Замка. Чем ближе мы приближались, тем больший трепет внушало это богомерзкое строение. Оно заставляло сжиматься сердца храбрейших. Оно заставляло опорожняться их кишечники. Оно заставляло смеживать веки, дабы не мог коснуться глаз его омерзительных линий. Пусть этот замок вечно снится стражникам тюремного форта в их гнусных подземельях! Ненавижу их! Ненавижу! — Ланс плаксиво закашлялся.
Парнишка, сидевший рядом с Дмитрием, проворно вскочил и звонко хлопнул старика по сутулой спине. Тот продолжил: — Но мы бестрепетно продвигались вперед! Под копытами наших коней хрустели черепа полегших армий. Доспехи величайших богатырей прошлого рассыпались в пыль при одном нашем приближении. Бесчисленные кости белели на шипах бесокрутки. И вот, Черный Замок своей громадой скрыл солнце! Мы оказались в промозглой тени вражеской твердыни. Еще не поздно было отступить. Но ни один из храбрейших не сделал этого! — Когда мы приблизились на расстояние, равное полету стрелы, то увидели, что ворота Замка распахнуты настежь. Мы пришпорили наших скакунов и ринулись штурмовать обитель ужаса. Наши мечи неистово сверкали в лучах солнца, разгоняя пронизывающий мрак!
Дмитрий сразу заметил несоответствие. Как мечи могли сверкать, если рыцари въехали в тень? Но эта неувязка не смущала ни рассказчика, ни слушателей.
— На полном скаку моя армия влетела во двор Черного Замка. О, как наивны мы были тогда! Никто не мог и предположить, что отверстые ворота являются ловушкой для достойнейших рыцарей! В тот же миг мы увидели множество окруживших нас всадников в рыцарских доспехах. Но армия моя остановилась, ибо гнусный морок представил врагов в образах моих же рыцарей! «Вперед!» — Крикнул тогда я. — «Не посрамим чести нашей! Руби супостата! Кроши его в тушеную капусту!»
Старик опять раскашлялся и, справившись с приступом, промочил горло глотком строфарии — у шахтеров, видимо, было ее вдоволь. А Дмитрий представил себе любимое блюдо сэра Ланселота: «Супостат рубленый в тушеной капусте». Выглядело аппетитно, но надо было постоянно следить, чтобы не сломать зубы о твердые кусочки лат.
— И вся моя рать кинулась на врага! Но в момент истаяло вражье войско, рассыпавшись стеклянными осколками. Тогда ринулись мои рыцари вперед, по лестнице в сам гнусный замок. Но как только первые и отважнейшие из рыцарей вступили в соседнюю залу, упала кованая решетка, и пол вместе с дюжиной воинов опустился во мрак преисподней. Долго слышали мы их прощальные крики. Но никто не просил пощады у Черного Замка! На миг склонили мы головы, почтя память павших секундой молчания. Но подвиг ждал нас! Великий подвиг!
–