Барьер Сантароги
Шрифт:
— Убедился? — спросила она. — Здесь нет ничего, кроме женского тела! Ничего, кроме женщины, которая любит тебя. — Слезы текли по ее щекам. — В моих руках нет яда… О Джил… — Она зарыдала.
Он знал, что не может смотреть на нее — такую милую, изящную, желанную — и сохранять при этом холодную голову, способную рассуждать, поэтому заставил себя отвести взгляд в сторону. Она была прекрасной и смертельно опасной одновременно — последняя приманка, которой Сантарога пыталась
От дверей донеслось шуршание одежды. Десейн повернулся.
Она стояла, снова одетая в зеленый халат. Щеки ее рдели, губы дрожали, веки были опущены. Затем Дженни медленно подняла глаза и встретилась с его взглядом.
— Я не стыжусь твоего присутствия, Джил, — начала она. — Я люблю тебя. Я хочу, чтобы между нами не существовало никаких тайн.
Десейн попытался проглотить комок, застрявший в горле. Богиня оказалась уязвимой. Из-за этого открытия его грудь сжалась от боли.
— Я хочу того же, — сказал он. — Джен… лучше тебе сейчас оставить меня одного. Если ты не сделаешь этого… я просто могу схватить тебя и изнасиловать.
Она попыталась улыбнуться, но не смогла, потом повернулась и выбежала из комнаты.
Дверь с шумом захлопнулась. На несколько секунд воцарилась тишина. Потом дверь снова открылась, и Десейн увидел Паже, стоящего в проеме и выглядывающего в коридор. Затем Десейн ясно расслышал звук закрывающихся дверей лифта. Паже зашел в комнату и закрыл за собой дверь.
— Что произошло между вами? — спросил он.
— По-моему, мы просто поссорились, а затем помирились, — ответил Десейн. — Хотя я не уверен.
Паже прокашлялся. Десейну показалось, что его круглое лицо выражает уверенность, однако было не похоже, чтобы доктор над чем-то усиленно думал. Десейн в этом нисколько не сомневался. Как бы то ни было, но тут же это выражение исчезло, а в широко раскрытых глазах появился интерес к Десейну.
— Вы выглядите гораздо лучше, — заметил Паже. — На щеках уже нет прежней бледности. Чувствуете, как к вам возвращаются силы?
— По правде говоря, да.
Паже взглянул на остатки сыра на тумбочке, подошел к ней и понюхал.
— Не совсем свежий, — произнес он. — Я скажу, чтобы прислали свежего.
— Да, пожалуйста, — сказал Десейн.
— Могу я взглянуть на ваши бинты? — спросил Паже.
— А я думал, что бинтами займется Бурдо.
— Уина задержало дома одно небольшое дельце. Вы знаете, завтра выходит замуж его дочь. Так что он придет позже.
— Я не знал.
— Сейчас как раз достраивается дом для молодых, — сказал Паже. — Небольшая задержка вышла из-за того, что мы решили построить четыре дома вместо одного. Место хорошее — вы с Дженни могли бы облюбовать один из них.
— Очень мило, — заметил Десейн. — Значит, вы собираетесь все вместе и строите дома для молодоженов.
— Мы заботимся о себе, — сказал Паже. — Прошу вас, позвольте мне наконец осмотреть ваши бинты.
— Пожалуйста.
— Я рад, что вы стали вести себя более благоразумно, — заметил Паже. — Я сейчас вернусь. — Он направился в лабораторию и через минуту вернулся с тележкой, поставил ее рядом с кроватью и начал снимать бинты с головы.
— Вижу, что вы впустую потратили время в лаборатории, — произнес Паже.
Десейн поморщился, когда доктор снял бинт с обожженного места на щеке.
— Значит, то, что я делал в лаборатории, оказалось напрасным?
— То, что вы делали? — переспросил Паже. Наклонившись поближе, он внимательно осмотрел щеку Десейна. — Похоже, лечение протекает великолепно. Я считаю, что не останется даже шрама.
— Я занимался поисками активного агента в Джасперсе, — сказал Десейн.
— Уже предпринималось несколько таких попыток, — заметил Паже. — Вся беда в том, что мы слишком заняты более насущными проблемами.
— А вы сами пытались? — поинтересовался Десейн.
— Когда был молодым.
Десейн подождал, пока Паже снимет с его головы бинт, и спросил:
— У вас остались какие-нибудь записи, выводы?
— Никаких записей. У меня никогда не оставалось на это времени. — Паже занялся правой рукой Десейна.
— Что же вы обнаружили?
— Я взял бульон, насыщенный аминокислотами. Очень похоже на дрожжи. А вот на этой руке, похоже, шрам останется, но вам не стоит особо волноваться, вскоре все заживет. И благодарить за это вам следует Джасперс!
— Что? — Десейн озадаченно уставился на Паже.
— Природа дает, природа же и забирает обратно. Да, изменения в химической структуре вашего тела делают вас более подверженным аллергии, но при этом ваше тело будет вылечиваться в пять-десять раз быстрее, чем во внешнем мире.
Десейн окинул взглядом свою обнаженную руку. На месте ожога уже появилась новая розовая кожа. Он видел шрам в том самом месте, о котором говорил Паже.
— И что это за изменения в химической структуре тела? — спросил Десейн.
— Главным образом это улучшение в гормональном балансе, — ответил Паже. — Очень похоже на тот процесс, который наблюдается у эмбрионов.
— Но это не согласуется с аллергической реакцией, — возразил Десейн.
— Я и не говорил, что все так просто, — заметил Паже. — Держите руку на весу. Не двигайте ею.