Барьер Сантароги
Шрифт:
В комнате раздался чей-то тихий смешок. Следователь постучал карандашом и сказал:
— Напоминаю всем: мы расследуем серьезный случай — погиб человек.
Воцарилась тишина.
Гаррити еще раз взглянул на страницу, зажатую в руке. Казалось, что листок стал тяжелее и все сильнее и сильнее тянет к земле.
— Что еще есть на этой странице из дневника? — спросил Десейн. — Разве это объясняет, что…
— Кто эти «они», которых необходимо предупредить? — спросил Гаррити.
Десейн покачал головой.
— Я не знаю… хотя, может быть, имеются в виду люди, которые наняли нас для изучения рынка.
— Вы выполнили то, что вам поручили?
— Я закончу свою работу сразу же, как только почувствую себя настолько хорошо, чтобы покинуть клинику.
— Ваши раны, — произнес Гаррити с ноткой гнева в голосе. — Кстати, здесь говорилось об ожогах. Я не совсем понимаю…
— Одну секунду, пожалуйста! — вмешался следователь. — Характер травм доктора Десейна не позволяет отнести их к предмету данного расследования, поэтому они не включены в повестку дня заседания. Суд располагает доказательствами, что доктор Десейн чувствовал себя неважно и что доктор Селадор выкатил доктора Десейна, сидевшего в кресле на колесиках, на освещенную солнцем веранду.
— Насколько неважно он себя чувствовал? — спросил Гаррити. — И насколько это представляло угрозу для его здоровья?
Следователь вздохнул, бросил быстрый взгляд на Паже, потом на Десейна и снова на Гаррити.
— Мистер Гаррити, обстоятельства, при которых доктор Десейн получил ранения, известны многим в Сантароге. Имеется более дюжины свидетелей. Он получил несколько сильных ожогов, спасая человеческую жизнь. Доктор Десейн уже стал героем Сантароги.
— Да? — Гаррити вернулся на свое место и положил страницу из дневника Селадора в портфель. Он был озадачен и не скрывал своей ярости.
— Во время судебных заседаний, подобных этому, я позволяю вести его, не слишком придерживаясь обычных формальностей, — сказал Кос. — Доктор Десейн задал вопрос относительно остальных записей, содержащихся на представленной суду странице. Признаюсь откровенно, мне эти записи кажутся бессмысленными, хотя, возможно… — Следователь замолчал, не досказав вопрос до конца, и обратил все внимание к Гаррити.
— К ставшим известным суду фактам мы можем добавить совсем немного, — начал Гаррити. — Там есть одна запись, состоящая из цифр. Несомненно, в ней приводится численность населения — она так и помечена. Есть еще одна строчка… — Он поднес к лицу страницу. — «Проверена нефтяная компания. Отрицательно». Вот еще одна довольно загадочная надпись: «Нет психических заболеваний». Это если не считать той записи, где упоминается доктор Десейн.
— А как насчет остальной части дневника? — спросил следователь. — Вы просмотрели его?
— К сожалению, нет. Миссис Селадор, исполняя последнюю волю покойного, сожгла его. По ее словам, там находились данные из медицинской практики доктора Селадора, носившие конфиденциальный характер. Она сохранила только эту страницу и передала ее нам… — Гаррити пожал плечами.
— Боюсь, что единственного человека, способного помочь нам разобраться в этих записях, уже нет в живых, — заметил следователь. — Но в таком случае этот дневник представляет собой записи с данными, касающимися психиатрической практики доктора Селадора. Возможно, запись, предъявленная на этом судебном заседании, вполне может иметь и более простое толкование. Слово «опасный» может иметь множество значений в различных контекстах. Возможно даже, что объяснение, которое дал нам доктор Десейн, является правильным.
Гаррити кивнул.
— У вас есть еще вопросы? — спросил следователь.
— Да. Еще один, — Гаррити бросил на Десейна неуверенный, какой-то странный взгляд. — Ваши отношения с доктором Селадором носили дружеский характер?
Десейн проглотил комок в горле.
— Он был… моим учителем… моим другом. Можете спросить это у любого преподавателя в Беркли.
В отсутствующем взгляде Гаррити появилось разочарование.
«Он знает, — решил Десейн. — Интересно, что же известно Гаррити?» Да тут и знать было нечего. Просто несчастный случай. Возможно, он знал о подозрениях, которые Селадор питал к Сантароге. Но ведь это идиотизм… если только Гаррити не был еще одним исследователем, который лез не в свое дело.
Десейн почувствовал, как его взгляд затуманивается и вместо лица Гаррити проступает череп мертвеца. Когда Гаррити встряхнул головой, пряча в портфель страницу из дневника Селадора, мираж исчез. Печальная улыбка появилась на лице Гаррити. Он посмотрел на следователя и пожал плечами.
— Вас что-то развеселило, мистер Гаррити? — поинтересовался Кос.
Улыбка пропала.
— Нет, сэр… Просто иногда в голову приходят забавные мысли. По всей видимости, я позволил несчастной вдове мистера Селадора направить меня по ложному следу.
Следователь Гаррити сел на свое место, сказав:
— Больше у меня нет вопросов.
Вдруг Десейна озарило: Гаррити испугался собственных мыслей! Он подозревает, что здесь, в Сантароге, готовится какой-то невероятный заговор. Но эта мысль показалась ему слишком фантастической — отсюда и эта улыбка.
Судебное заседание близилось к завершению. Местный следователь коротко перечислил выявленные факты, зачитал протокол вскрытия, выводы патологоанатомов и заключение экспертизы: «…обширные травмы головы, внутренние повреждения различных органов тела; смерть наступила мгновенно». Потом сообщил, что о дате проведения формального следствия будет объявлено дополнительно. «Желает ли мистер Гаррити присутствовать?» Мистер Гаррити ответил отрицательно.
И тогда Десейн понял, что все это представление было устроено специально для Гаррити, чтобы успокоить его разум. Десейн вспомнил фразы, которыми обменялись Паже и Гаррити, и сейчас все это сложилось в цельную картину. Ведь они учились в одной школе — во внешнем мире! Конечно же, Ларри и Билл — старые друзья. Никто не будет подозревать старых друзей в заговоре. Вполне понятно.
Итак, суд установил: смерть в результате несчастного случая.
Гаррити пожал руки местному следователю Косу, потом Паже. Может, Паже приедет на встречу старых школьных друзей? Если позволит время… но Гаррити, несомненно, известно, насколько загружен работой врач в подобной местности. Гаррити все понимает.
— Случившееся так ужасно, — сказал Гаррити.
Паже вздохнул.
— Да, это ужасная трагедия.
В дверях, ведущих в фойе, Гаррити остановился — в коридоре и без того уже толпилось несколько человек, дожидаясь прибытия лифта и тихо о чем-то переговариваясь. Он повернулся, и Десейну показалось, что его лицо приняло задумчивое и вместе с тем раздраженное выражение.
В это мгновение Паже нагнулся к Десейну, закрывая ему обзор.
— Наверное, это заседание утомило вас. Вам надо немного отдохнуть, — сказал Паже. — Дженни придет сюда с минуты на минуту, но я не хочу, чтобы она задержалась здесь надолго.