Бархат
Шрифт:
– Некоторые люди боятся лошадей, – возразила Габриэль. – Не знаю почему, но, похоже, это чувство боязни бывает у них с самого детства. Он ничего не может поделать.
Не успел Прайд ответить графине, как она подвела Грома к Черному Робу, подхватила Джейка и усадила на седло перед собой.
– А теперь, Джейк, мы с тобой покатаемся на Громе. Он гораздо больше твоего пони, но я буду тебя держать, и ты не упадешь.
Натаниэль удивленно смотрел, как она провела своего скакуна шагом по двору, а затем направила его на лужок.
– Вы
Прайд ничего не ответил, но пустил своего коня следом за Габриэль.
Джейк немного расслабился, чувствуя, что графиня де Бокер прижимает его к себе рукой. Габриэль велела ему взять поводья, и он послушался. Они вместе держались за уздечку, когда она направила своего большого коня к лужку для выездки лошадей.
– Ты готов к тому, чтобы мы поехали рысью? – спросила Габриэль.
Джейк сглотнул, но храбро кивнул головой. Следуя указаниям графини, он слегка тронул гигантского жеребца каблуками, и конь, которого затем пришпорила Габриэль, перешел на спокойную рысь.
Натаниэль угрюмо ехал рядом. Он был слишком зол на вмешательство графини. В то же время Прайд не мог не заметить, что во время этого столь необычного урока мальчик и в самом деле чувствовал себя свободнее. Было видно, что Джейк умеет ездить верхом, и его посадка на лошади была правильной. Натаниэль даже представить себе не мог, что его сын может бояться лошадей. Он сам впервые поехал на охоту, когда ему было восемь лет, и редкие похвалы от своего отца получал именно за умение хорошо ездить верхом. И Габриэль тоже, судя по всему, была прирожденной, бесстрашной наездницей. Правда, в отличие от Натаниэля она не считала страх Джейка чем-то особенным.
Прайда это раздражало, но он видел, что метод Габриэль принес ощутимый успех. Джейк, конечно, был не в восторге, но он перестал плакать и смог думать о технике езды.
– Может, пересядешь теперь на своего пони? – предложила графиня, когда они прошли очередной круг.
Джейк был бледен и молчал.
– После Грома пони покажется тебе совсем небольшим, – продолжала Габриэль. – Правда, Натаниэль?
– Да уж, наверное, – сухо произнес Прайд, направляя своего жеребца в сторону конюшни.
Джейк с тревогой обернулся на графиню, но она уверенно улыбнулась ему. Только теперь Габриэль начала понимать, каким недопустимым, с точки зрения Прайда, было ее поведение.
Вернувшись к конюшне, девушка передала мальчика поджидавшему их груму, а затем сама спрыгнула на землю.
– Хочешь, я поведу твоего пони, Джейк?
– Это работа Милнера, – резко сказал Натаниэль. Он усадил Джейка на Черного Роба. – Возьми поводья, – велел он, – и засунь ноги в стремена.
Прайд говорил суровым голосом, но его руки нежно поддерживали мальчика, и он помог ему управиться со стременами.
– Ну как?
Джейк лишь коротко кивнул, крепко сжав рот.
– Отведи его на круг, Милнер.
Натаниэль отошел в сторону, а грум взялся за уздечку. Он прищелкнул языком, и пони послушно пошел за ним, неся на спине маленького всадника, застывшего в седле. Но теперь у мальчика были сухие глаза и он молчал.
Габриэль и Прайд некоторое время смотрели на них, а затем лорд сказал:
– Пойдем в дом.
Лорд Прайд быстро пошел впереди графини, а она следовала за ним, понимая, что является причиной его гнева.
Натаниэль не терял времени. Он резко захлопнул дверь в библиотеку и гневно спросил:
– Какое ты имела право вмешиваться, Габриэль?
– Верно, никакого, – ответила она, стягивая перчатки. – Извини, если ты считаешь, что я сделала это нарочно. Но мне показалось, что ты не совсем прав.
Она осеклась. Но что сказано, то сказано.
– Мне лучше знать, как воспитывать собственного сына! – заявил Натаниэль, зло процеживая слова сквозь сжатые губы. – Мальчик чересчур робок и шагу не может ступить без нянек, поэтому он должен научиться преодолевать свой страх. И я не позволю, повторяю, не позволю постороннему человеку вмешиваться в мои дела.
Графиня не ожидала такой реакции. Она была готова извиниться, но перенести подобное унижение молча было выше ее сил.
– Конечно, воспитание вашего сына не мое дело, лорд Прайд, но если вы считаете, что с помощью запугивания он преодолеет свои страхи, то вы понимаете детей еще меньше, чем мне казалось… – с грустью сказала Габриэль.
– Вы ничего не понимаете в этом, мадам! – яростно вскричал лорд. – Вы беспардонно ворвались в мою жизнь и теперь считаете, что у вас есть право…
– Это не так! – возмущенно перебила его Габриэль. – Я не врывалась в вашу жизнь…
– Хорошо, не в жизнь, а в постель! – в свою очередь, прервал ее Прайд:
– И вовсе не беспардонно!
Они уже не могли остановиться, но графиня лишь отвечала на выпады Натаниэля. Впрочем, она была готова спорить до последнего.
– Я не потерплю, чтобы вы вмешивались в дела моего сына.
– И что вы собираетесь делать – выбивать из него страх силой?! – презрительно воскликнула Габриэль. – Надо полагать, именно так поступал ваш отец! Который был в полной уверенности, что вы боялись его больше, чем лошадей!
В висках у Натаниэля застучало, лицо покраснело. Но он не стал сразу отвечать на вызывающее высказывание графини, и между ними повисло долгое, напряженное молчание. А когда лорд вновь заговорил, его голос стал абсолютно спокойным: в нем ни следа не осталось от кипевшего минуту назад гнева.
– Возможно, он так и поступал, но я не собираюсь следовать его примеру.
Прайд отвернулся от девушки и наклонился, чтобы подбросить в огонь сухое полено. В комнате после их яростной ссоры сразу стало как-то неуютно.