Бархат

Фэйзер Джейн

– Я всегда разрешаю ему это, мадам, когда я дома, – промолвил он равнодушно.

– Извините. Я не была уверена… ведь у вас гостья… – запинаясь, пробормотала гувернантка, силясь сдержать себя и не смотреть на Габриэль, которая стояла к ней спиной и внимательно изучала книги в шкафу.

– Графиня де Бокер не будет возражать, если Джейк полчаса побудет с нами до обеда, – заявил Натаниэль.

– Нет, конечно, – наконец-то заметила Габриэль вошедшую гувернантку. – И не вздумайте из-за меня менять его обычный распорядок.

Дети так привыкают к режиму.

Графиня улыбнулась гувернантке, которая немедленно забыла все скандальные сплетни о ней, принесенные экономкой.

– Да, конечно, графиня, – согласилась гувернантка со смущенной улыбкой. – А Джейка все непредвиденное просто выбивает из колеи.

– В таком случае, мисс Приммер, его жизнь следует разнообразить, – заметил Натаниэль. – Мальчику надо научиться легче переносить перемены. Когда он пойдет в школу…

– Да, конечно, милорд. Но он еще так мал.

Мисс Приммер взглянула на Габриэль, как бы ища у нее поддержки. Гувернантка была увядшей женщиной средних лет с невыразительными глазами. Она вела себя так, как будто привыкла к пренебрежительному отношению и постоянным унижениям.

Графиня заметила, что Прайд начинает проявлять нетерпение. Мисс Приммер тоже поняла это и начала пятиться к двери.

– Извините, что я вас побеспокоила, сэр. Я приведу Джейка в библиотеку в половине шестого.

– Вам ни к чему сопровождать его, – раздраженно проговорил Натаниэль. – Он сам может найти дорогу в библиотеку.

Мисс Приммер стояла в нерешительности: ей явно хотелось что-то сказать, но у нее не хватало смелости.

– Что-нибудь еще, мадам? – спросил Натаниэль.

– Нет, милорд.

Гувернантка вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

– Чем скорее она уйдет, тем лучше, – заметил Прайд. – Она считает, что Джейк пропадет, если она не защитит его.

– От чего защитит?

– Одному Богу известно. От упырей, призраков и всякой нечисти, которая бродит ночами по дому, – ответил Натаниэль, пожав плечами. – Мальчишка просто тряпка. Да его заклюют в Хэрроу, где ему предстоит учиться, если он не изменится.

– Но Джейк пойдет в школу только через несколько лет, – промолвила Габриэль.

– Через два года – не так уж это много.

– Нет, – согласилась графиня.

Она напомнила себе, что у нее нет прав и не в ее интересах вмешиваться в личную жизнь лорда. Страстное желание, которое они испытывали несколько минут назад, исчезло.

– Ты хочешь осмотреть дом? – резко спросил Натаниэль.

– С удовольствием, если у тебя найдется время мне его показать, – вежливо ответила графиня.

– У меня есть час до встречи с управляющим. – Он придержал ей дверь. – Надеюсь, ты найдешь, чем заняться?

– Конечно.

Она вышла вслед за ним в коридор.

– Я бы хотела послать за моими вещами, поэтому должна написать Джорджи.

– Если ты принесешь мне письмо, я его отправлю, – любезно предложил он.

– Вы слишком добры, лорд Прайд, – промурлыкала Габриэль с насмешливой улыбкой.

Она уже было стала подниматься по лестнице, но тут ее взгляд упал на портрет, висевший на противоположной стороне коридора.

Это был портрет молодой женщины с такими живыми карими глазами, что, казалось, она вот-вот заговорит. Ее прекрасные кудри рассыпались по обнаженным плечам, а руку она прижимала к груди, и этот жест был таким же красноречивым, как и ее взгляд. Женщина была прекрасна.

– Работа Генри Рейнберна, – коротко заметил Прайд. – Он написал этот портрет в Шотландии. У меня там дом.

С этими словами Натаниэль взял графиню за талию и слегка подтолкнул к лестнице.

– Конечно, это Элен, – сказала Габриэль, не обращая внимания на его руку. – У Джейка ее глаза и волосы.

– В этом нет ничего удивительного.

Графиня почувствовала в его голосе нотки раздражения, и он стал сильнее подталкивать ее.

– Пойдем, – настаивал он. – У меня не так много времени.

Решив, что она еще успеет как следует рассмотреть портрет, Габриэль послушалась, и они стали подниматься по ступеням, ведущим к Большой галерее, где висели картины с изображениями прежних лордов Прайдов, их жен и детей.

Габриэль обошла комнату, разглядывая каждую картину. Ее поразила непривлекательность мужчин: у всех были узкие лица аскетов – такие же, как и у живущего ныне лорда. Графиня остановилась у изображения Гилберта, шестого лорда Прайда.

– Не похоже, чтобы он был веселым человеком, – заметила она. – Мне бы не хотелось иметь с ним дела. Он выглядит, как живое воплощение принципа «Жалея розги, портишь ребенка».

– А он таким и был, – согласился Натаниэль. – У него была сильная правая рука, и он, не раздумывая, пускал ее в ход… хотя это не причинило мне вреда.

Габриэль в раздумье смотрела на него, спрашивая себя, насколько его слова соответствовали истине. Суровые родители такими же делают и своих детей, из которых, в свою очередь, тоже получаются суровые родители.

– Ты боялся его?

Натаниэль коротко усмехнулся:

– Да, ужасно.

– И ты считаешь, это тебе не повредило?

– Немного здорового страха способствует воспитанию характера, – ответил он, пожимая плечами.

Но что за характер был у него? Габриэль не стала задавать этот вопрос, в который раз напомнив себе, что ей не следует разбираться в тонкостях характера шефа тайных агентов.

– Твои шпионы сообщили тебе, что Наполеон велел Талейрану присоединиться к нему в Варшаве? – спросила она внезапно.

– Да, – подтвердил он.

– А они сказали тебе, что Талейран намеревается уговорить Наполеона поддержать польских патриотов?

Она остановилась у другого портрета, показывая всем видом, что только он занимает ее внимание.