Бархатный ангел
Шрифт:
Он ничего не говорит. Я чувствую странный приступ сочувствия, наполняющий меня. У меня украли так много времени с Джо. Но, по крайней мере, у меня было несколько моментов, за которые можно было зацепиться.
Когда я скучаю по ней, я могу закрыть глаза и вернуться в те первые шесть месяцев и представить, как кормлю ее грудью, чтобы она заснула. Или петь ей перед сном. Или увидеть ее улыбку в первый раз.
Я так часто просматривала эти воспоминания, что они до сих пор выделяются, такие свежие и яркие, как если бы они были совершенно
У Исаака ничего этого нет.
— После того, как они вымыли ее и положили в мои объятия, моей первой мыслью было… она похожа на тебя.
Глаза Исаака встречаются с моими, и я чувствую, как воздух вокруг нас снова напрягается. Напряжение затягивается, но не агрессивно и не горько.
Есть связь, которая связывает нас двоих сейчас. Джо объединяет нас, и мы впервые признаем это. В каком-то смысле трудно говорить все это Исааку.
С другой стороны, это самое простое, что я когда-либо делала.
— У нее была голова, полная темных волос. И в тот момент, когда она открыла глаза, все, что я могла видеть, было голубым.
— Что ты при этом чувствовала?
Я понимаю, почему он спрашивает, но на мгновение я не знаю, что сказать.
Правда слишком личная вещь, и он сможет распознать ложь.
— Это заставило меня почувствовать себя… ошеломленной, — говорю я.
Это достаточно верно, не выдавая слишком многого.
Но я до сих пор почти осязаемо помню, каково было осознавать, насколько моя дочь похожа на своего отца. Казалось, что одна ночь с Исааком в тот момент стала конкретной. Это было значимо.
И каким-то странным образом я была рад, что у меня осталось такое яркое и красивое воспоминание о нашем совместном времени.
— Думаю, я ценила эти бессонные ночи так, как не ценит большинство молодых матерей.
— Потому что ты знала, что скоро у тебя будет много непрерывных ночей сна? — Исаак предполагает.
Я киваю. — Я знала, что буду одна и далеко, желая, чтобы меня разбудил плач моего ребенка.
— Должно быть, это было тяжело… оставить ее.
Разлука была худшей в первые несколько месяцев. Особенно, когда мое тело на каждом шагу напоминало мне о ребенке, которого я вытолкнула на свет.
— Это была самая трудная вещь, которую мне когда-либо приходилось делать. Единственная причина, по которой я вообще смогла это сделать, заключается в том, что я была убеждена, что это правильно для нее. И потому что я знала, что Бри и Джейк позаботятся о ней, как о своей собственной.
— Как ты объяснила это Джо, когда она стала старше?
— Она никогда не знала ничего другого, — объясняю я. — Она всегда жила со своими тетей, дядей и двоюродными братьями. Она знает, что у нее есть мать, которую она не может видеть все время. Это ее версия нормальности. Что не означает, что она борется с этим. Она прошла через этот период кошмаров, которые касались меня. У нее были приступы паники, когда она впервые пошла в школу. Это было нелегко,
— Я бы хотел, чтобы ты пришла ко мне тогда.
— Как? — Я спрашиваю. — Я понятия не имела, как с тобой связаться. И, честно говоря, даже если бы я это сделала, я бы не стала. Агентство рассказало мне все о Братве и о том, во что они — вы — были вовлечены. Я была в ужасе, что Братва доберется до моего ребенка.
Он немного напрягается, когда я говорю это, но я отказываюсь брать свои слова обратно.
Это правда. Он должен это видеть.
— Я хотела дать ей нормальную жизнь, далекую от всей политики преступного мира.
— Подземный мир? — спрашивает Исаак, поднимая брови.
Я пожимаю плечами. — Это то, как агентство относится к… твоему миру.
Я готовлюсь к гневу, к обороне. Но ничего не приходит.
— Хочешь продолжать идти? — резко спрашивает Исаак.
Я не знаю, что случилось, что его поведение так резко изменилось, но я не могу сопротивляться этому. Я не могу сопротивляться ему.
И это, на данный момент, мой самый большой страх.
Однако, несмотря на это, я могу дать только один ответ. Единственный ответ, который я когда-либо могла дать Исааку Воробьеву.
— Да, — говорю я.
И когда он предлагает мне свою руку, чтобы помочь мне встать на ноги…
Я беру ее.
13
ИСААК
Она идет рядом со мной. Ее плечи распрямлены, глаза смотрят вперед, но она все еще погружена в старые воспоминания.
Я хочу взломать ее и просеять каждую, словно ищу бриллианты.
— Куда мы идем? — спрашивает она, как только мы прошли несколько минут в тишине.
— Ангар.
— Ангар? — говорит она, глядя на меня. — На самом деле у тебя есть самолет на территории.
Я улыбаюсь. — Это просто название, которое я использую для своего гаража.
— О Боже. Насколько он большой?
— Вот увидишь.
Я не знаю, почему я беру ее туда в первую очередь. Думаю, я просто пытаюсь продлить этот момент. Я чувствую, что это будет мимолетно.
И не только из-за секрета, который я храню от нее.
— Расскажи мне о своем детстве, — говорит она, подходя к гаражу.
Я хмурюсь. — Что ты хочешь узнать?
Ее взгляд скользит по шрамам на моей руке. — Я знаю, что у тебя были сложные отношения с отцом. Но был ли ты когда-нибудь близок с ним? В любой момент?
— Нет, — отвечаю я не задумываясь.
Она фыркает. — Ну, это было окончательно.
— На самом деле он не был человеком, который понимал, как общаться с моим братом или со мной. И, честно говоря, я не думаю, что он действительно этого хотел.
— Он не хотел связываться со своими собственными сыновьями?